– Этот нож принадлежит Шелли. Он из набора, который я подарил ей. В ее доме вы найдете и другие ножи. Моя племянница – вот кого нужно допрашивать о смерти Нины Бэрроуз, а не Эмили. Эмили уже достаточно настрадалась.

– А какую роль сыграла во всем этом Нина Бэрроуз? – спросил Кроули.

Дэллоуэй покачал головой:

– Никакую. Она никогда не узнала бы, что мы использовали эту палату для Софии, если б Шелли по ошибке не поместила туда Эмили.

Кроули скептически воззрился на него:

– По ошибке? Запланированная незаконная операция, в которой участвовала ваша племянница, – и вы говорите мне, что она поместила туда Эмили Джейкобс по ошибке? Это звучит неправдоподобно, мистер Дэллоуэй.

– Тогда вам лучше спросить ее, почему она это сделала. У меня нет другого объяснения. Могу сказать лишь одно: Нина Бэрроуз не имела к этому никакого отношения, пока не вмешалась в ситуацию. Она позвонила мне в воскресенье после обеда и сообщила, что нашла запись с камеры видеонаблюдения, на которой видно, как из той же палаты, в которой лежала пациентка Эмили Джейкобс, выходит молодая женщина. Она хотела получить ответы, так как в тот момент ей казалось, что Эмили рассказывала правду о том, что она увидела.

– И вы никому не сказали об этом звонке, я правильно понимаю?

– Я сказал своей племяннице, – тихо проговорил доктор.

Кроули удивленно посмотрел на него, а затем разочарованно покачал головой:

– Вы или дурак, мистер Дэллоуэй, или не столь принципиальны, как я первоначально о вас думал. И я начинаю склоняться ко второму. Вы сказали племяннице, потому что знали, что она решит проблему. Это так просто… И это делает вас виновным.

Дэллоуэй с вызовом посмотрел на него:

– Я понятия не имел, что она ее убьет. Я собирался поговорить с ней у нее дома, но Шелли сказала, что будет лучше, если это сделает она. Да, она сказала, что пойдет и поговорит с ней. Я никогда не позволил бы убить кого-то ради спасения собственной шкуры.

– И все же эти люди умерли, мистер Дэллоуэй. Может, не ради спасения вашей шкуры, но они умерли из-за того, что вы привели в движение. София Трендафилова, Нина Бэрроуз, которую, как вы наверняка поняли, убила ваша племянница…

Врач отвернулся.

– И ваш сын, мистер Дэллоуэй, он тоже умер.

Он покачал головой. В его глазах стояли слезы:

– Я не убивал своего сына. Я пытался спасти его.

– Лишив жизни другого человека. Мы уже допросили вашу жену и невестку. Обе они говорят одно и то же. Что в ваши планы не входило сохранить Эмили Джейкобс жизнь. Она должна была умереть. Это правда?

Дэллоуэй сидел неподвижно. По его лицу уже катились слезы. Вскоре оно уже было мокрым. Однако он казался слишком спокойным, как будто с его плеч свалился тяжелый груз.