– Когда я нанял тебя, я просто хотел, чтобы ты остановила хакера, который пытался мне помешать. Я не знал, что… – он колеблется и не договаривает предложение. – Я не хотел, чтобы ты продолжала работать на меня, не осознавая цели полностью.
– Да, но я продолжила на тебя работать. И ты позволил мне, не говоря, зачем.
Все те случаи, когда он сомневался в моем присутствии, когда не хотел, чтобы мы двигались дальше. Он убрал меня из «Всадников Феникса». Он пытался следовать своему плану в одиночестве. Линзы в глазах кажутся холодными, как что-то инородное и враждебное. Я думаю о том, что использую взломанную версию Warcross̕а. В безопасности ли я?
Хидео наклоняется так близко, что наши губы почти соприкасаются. Часть меня, подчиняющаяся лишь чистым инстинктам, отзывается, отчаянно желая сократить расстояние между нами. Его глаза такие темные, практически черные, с отражающимися в них призраками прошлого. «У каждой проблемы есть решение, не так ли? Я хочу доказать тебе, что в моих планах есть смысл, – он хмурится. – Я могу показать тебе, какое добро это несет, если ты позволишь. Пожалуйста».
И сквозь «Линк» я чувствую его искренность, отчаянное стремление сделать добро, желание доказать это мне. Я всматриваюсь в его глаза и узнаю того любопытного, страстного, умного человека, которого я впервые встретила тогда в офисе, когда он показывал мне свое новое творение. Это тот же человек.
«Не уходи, Эмика», – говорит он.
Я чувствую комок в горле. Когда я отвечаю, то говорю вслух, а не через «Линк». Голос звучит спокойно, даже прохладно.
– Я не могу поддержать тебя в этом.
Я практически чувствую, как по его сердцу проходит трещина в том месте, которое он рискнул открыть мне, когда показал свою незаживающую рану внутри. Он доверился мне, думая, что я, возможно, единственный человек, который встанет на его сторону. Почему бы и нет, думал он – я понимала его потерю, а он понимал мою. Мы понимали друг друга… Или нам только так казалось? Внезапно он кажется одиноким, уязвимым даже в своей убежденности.
– Эмика, – говорит он в последней попытке убедить меня.
Я вздыхаю и разрываю связь между нами. Тонкий ручеек эмоций резко обрывается.
– Я остановлю тебя, Хидео.
Его взгляд становится далеким, знакомые уже мне стены поднимаются, и вскоре он смотрит на меня как в день первой встречи. Он отодвигается. Изучает мое лицо, словно смотрит на него в последний раз.
– Я не хочу быть твоим врагом, Эмика, – тихо говорит он. – Но я сделаю это, с тобой или без тебя.
Я чувствую, как разбивается мое сердце, но я непреклонна. Он не сдается, и я тоже, так что мы просто стоим на разных сторонах пропасти.
– Тогда тебе придется делать это одному.
31
Я никогда не видела улицы Токио такими пустыми. Я мчусь по дороге на скейтборде, волосы развеваются, от ветра слезятся глаза.
Как все стало сложно. Не так давно я пробиралась по запруженному центру Нью-Йорка, желая лишь заработать достаточно денег, чтобы не оказаться на улице. Хидео был тогда человеком с обложки журнала, строчкой в новостной статье, фотографией в телерепортаже, заголовком таблоида. Теперь он тот, кого я пытаюсь понять, тот, чьи тысячи личин я пытаюсь собрать воедино.
Все, о чем кричат заголовки, – что результаты финальной игры нечестные, что игра скомпрометирована нелегальными бонусами. Болельщики требуют переиграть матч. Фанатские сообщества уже полнятся теориями заговора, утверждающими, что кто-то из сотрудников добавил эти бонусы в качестве шутки, или что Henka Games хотела поднять рейтинги, или что игроки каким-то образом наткнулись на секреты, спрятанные в финальном уровне. Если рассказать правду, никто ее не различит в потоке других историй.