Как это вообще возможно? Я вспоминаю вечеринку церемонии открытия, когда я столкнулась с ним и Максом Мартином и он насмехался надо мной. Его данные выглядели абсолютно нормальными, не отличимыми от данных среднего игрока – я даже не видела никаких установленных щитов для защиты его информации. Скорее всего, он установил целую сложную систему ложных данных, чтобы сбить со следа любого, кто попробует подобраться к нему. Наверно, он тоже меня изучал. Он стоял там прямо передо мной, а я и не заметила. «Ты хитрый гад», – думаю я.
Я рассматриваю файл, пытаясь в нем разобраться. Он явно искаженный, как и мой фрагмент.
Взгляд возвращается к содержимому коробки.
Мои рождественские украшения и картина отца были уничтожены, но это не означает, что они не оставили следов, хоть маленьких и испорченных. И если у тебя есть достаточно кусочков, можно увидеть, как должен выглядеть целый предмет.
Я поднимаю главное меню и быстро стучу пальцами по бедру. Появляется список. Я пролистываю его, пока не нахожу день нашего первого турнира Warcross̕а.
А потом делаю паузу.
proj_ice_ХТ1.0
Я нажимаю на него. Конечно же, выскакивает сообщение об ошибке, предупреждающее, что этого файла более не существует. Но в этот раз я использую программу взлома, которая все равно его открывает. Больничная палата вокруг меня исчезает, и я оказываюсь в поле запутанного призрачного кода.
Все тарабарщина, частично искаженная, как и в файле от Тримейна. Я достаю тот файл, а потом включаю оба вместе, соединяя их в один. И вдруг информации достаточно для открытия файла.
Это Воспоминание.
Я стою в чьем-то записанном Воспоминании, в просторном и тускло освещенном пространстве. Железнодорожная станция? Что бы это ни было, это реально существующее место. Арки наполовину затянуты паутиной, а лучи света разрезают темноту и размечают пятнышками пол. Люди стоят неплотным кругом, но все молчат, лица скрыты тенью. Другие здесь в виде виртуальных фигур, словно они зашли в «НейроЛинк» издалека, только чтобы поприсутствовать.
– Трек записан, – говорит кто-то. Я вздрагиваю, понимая, что слова исходят из уст человека, чьими глазами я наблюдаю за происходящим. Это голос Рена. «Это Воспоминание Рена».
Одна из фигур в темноте кивает так слабо, что я едва успеваю это заметить.
– Все подключено? – спрашивает он. Он произносит слова полушепотом, но из-за акустики изгиба арок на потолке тоннеля я слышу его так ясно, словно он стоит рядом со мной.
Я – то есть Рен – кивает:
– Он включится, как только загрузится мир финальной игры чемпионата.
– Покажи.
Властность в голосе таинственной фигуры заставляет меня замереть на месте. Это Ноль, настоящий, во плоти.
Рен повинуется. Секунду спустя в моих ушах звучит музыка, та самая мелодия его трека. Когда доходит до припева, он ставит ее на паузу, а потом поднимает кусок ярко мерцающего кода, чтобы всем было видно.
– С этого начнется обратный отсчет взломанных артефактов, – говорит он.