— Моя соседка убита… Она лежала за дверью моей квартиры… У нее осталась маленькая дочь.
Девушка разрыдалась. Отец Раймонд поднялся и подошел к ней, дотронулся до плеча:
— Это там случилось? Она была твоей соседкой?
Ему был виден затылок Мириам — такой нежный и уязвимый.
— Это ужасная история, — посочувствовал он. — И ты оказалась в нее втянута. Как это бессмысленно!
Она подняла лицо:
— Все время получается так, будто все это из-за меня, святой отец.
Девушка была бледна, косметика смазалась. Сейчас, когда пастор видел это лицо таким жалким и беспомощным, он еще сильнее, чем прежде, ощущал то, для чего у него не находилось слов. Его печать в лице Другого.
Мириам схватила полотенце и вытерла опухшие глаза.
— Кое-что случилось, — всхлипнула она. — Прямо перед тем, как я сюда пришла.
Он начал осторожно раскачиваться с пятки на носок, почти незаметно. Это помогало ему сосредоточиться.
— Ты можешь рассказать мне про это?
Она колебалась:
— Я не знаю, не хочу подвергать вас опасности.
— Дорогая Мириам, ты же знаешь, что можешь рассказывать мне обо всем. Нет таких вещей, которые я страшился бы выслушать.
Она схватила его руку и торопливо пожала ее. Он закрыл глаза.
— Дорогая Мириам, — повторил он.
— В почтовом ящике лежало кое-что. Конверт со всякими… ужасными фотографиями.
— Какого рода фотографиями?
Она задрожала, и ему пришлось положить руки ей на плечи: