— Да, это абсолютно исключено. Тут ничего нельзя поделать.

— А вам самому не хотелось бы попробовать себя в роли актера?

— Знаете, леди Женни, к сожалению, жизнь заставляет играть ежедневно, почти не оставляя возможности быть собой. Во дворцах искренности и естественности места нет.

— И даже учась в академии на другой планете?

— Тем более. Весь прошлый год я играл простого парня, рядового курсанта, так как отец одним из условий учебы на Морионе выставил полное инкогнито. В этом году роль другая, но не легче. Так что играть еще кого-то нет никакого желания.

— Тогда хоть спойте нам еще что-нибудь, хоть короткое, — попросила Бернардетт.

— Пожалуйста, с удовольствием.

— «Вечернюю серенаду» Шуберта? — спросила Марита.

Принц кивнул, Марита заиграла и зал вновь заполнил баритон Эльриана, только уже на немецком:

Leise flehen meine Lieder

Durch die Nacht zu dir;

In den stillen Hain hernieder,

Liebchen, komm zu mir! *

Отзвучали последние аккорды, присутствующие поаплодировали, и Женни попросила спеть еще. Эльриан отошел от рояля, выпил воды из стоящего на столике стакана и произнес:

— Дамы и господа, к сожалению больше ничего сегодня исполнить не смогу. Хоть серенада и была транспонирована на несколько тонов ниже, но все-таки ее пришлось петь на верхнем пределе возможности голоса. Надо дать связкам отдохнуть.

Естественно, никто возражать не стал. Норберт только поинтересовался:

— Эльриан, вы говорите по-немецки? Или просто выучили текст?

— Не поверите, но кроме трех обязательных древних языков я выучил в свое время еще три. Всего шесть. В основном это древние языки, связанные с оперой — итальянский, немецкий, русский, французский, плюс английский и испанский. Ну и латынь, это уже просто на спор.

— Но ни на испанском, ни на английском практически нет классических опер!

— Зато много литературы.