Собравшись с духом, женщина вышла из машины, на всякий случай заперла её и трусцой добежала до подъезда. Бросив ещё один взгляд на двор, она убедилась, что никто её не преследует. А также успела заметить, что заражённые коты начали разбредаться, оставив под деревом то, что на расстоянии выглядело, как большой окровавленный комок шерсти. Отвернувшись, Татьяна открыла дверь в подъезд и прислушалась.

В доме было тихо. Слишком тихо.

Женщина осторожно двинулась вверх по лестнице, стараясь издавать как можно меньше шума. Она жила на четвёртом, предпоследнем, этаже. Оказавшись на третьем, Татьяна услышала царапанье в одну из дверей. Изнутри. Ещё час назад она не сомневалась бы, что это запертое в помещении домашнее животное, ищущее выход; теперь же…

Она на цыпочках поднялась выше и, наконец, подошла к своей квартире. Женя, муж, должен быть дома, в постели. Татьяна до сих пор не видела ни одного оставшегося нормальным человека и не могла не думать о том, что может её ждать за дверью. Она тешила себя надеждами, что в помещении с закрытыми окнами шанс заразиться меньше. И потом, ей каким-то образом удалось не измениться — значит, должны быть и другие такие же люди. Обязательно!

Женщина по привычке протянула руку к кнопке звонка. И замерла.

«Нет. Лучше не шуметь почём зря», — решила она и нащупала в кармане плаща ключ. Вставила его в замочную скважину и медленно повернула. Хорошо смазанный механизм замка почти не нарушил тишину, отомкнувшись. Закусив губу, Татьяна приоткрыла дверь и заглянула в щель.

В прихожей было темно — как всегда. Даже в самый яркий солнечный день здесь царила полутьма. Отсюда также была видна часть зала и коридора, ведущего в спальню.

Женщина напрягала слух, силясь уловить малейший угрожающий звук. Приболевший Женя мог и не услышать щелчка замка и звука открываемой двери.

«Может, и вправду спит? — предположила Татьяна. — Хотя вряд ли… Снаружи ведь такое творилось! А если его нет дома?.. Вдруг он вышел, чтобы кому-то помочь?»

Терзаясь догадками, она шагнула в квартиру. Заглянула в кухню, мельком окинула взглядом зал — ничего необычного. И направилась туда, где был супруг, когда она уходила — в спальню.

С бешено бьющимся сердцем, сбивчиво дыша, она подошла к закрытой двери. Тело покрылось холодной испариной, в том числе и руки, которые женщина вытерла о плащ. Помогло всего на несколько секунд, а потом ладони снова увлажнились.

Больше не в силах выносить растущее напряжение, Татьяна толкнула дверь.

Он был там.

Муж стоял у окна, прижав к нему руки. На стекле виднелись смазанные отпечатки пальцев и ладоней. Серого цвета. Это же вещество было на шторе, которая валялась на полу вместе с сорванным карнизом. На обоях на каждой стене, на кровати, на изнанке двери, даже на полу…

Евгений отступил от окна и повернулся к жене.

Её затрясло, когда она увидела потемневшее, изуродованное несвойственным ему злобным выражением, но всё равно родное лицо человека, с которым прожила почти десять лет.

Он начал к ней приближаться.

Татьяна бросилась к выходу. Выскочив из квартиры, она услышала шаги на лестнице и заметила внизу незнакомого мужчину, уверенно поднимающегося к ней. В поле зрения была только матово серая рука, скользящая по перилам.

Женщина не побежала наверх, поскольку из этого подъезда не имелось выхода на крышу. И прорываться через одного (пока?) противника на лестнице тоже не стала. Вместо этого она вернулась в квартиру и заперла замок изнутри.

Евгений уже был в прихожей. Увернувшись от его протянутых рук, Татьяна бросилась на кухню. Тело словно действовало само по себе — она выдвинула ящик стола и схватила самый большой нож.