Саруватари кивнула.
– Зачем им создавать подобную… обманку? Они могли бы просто забрать вашего друга без объяснения причин, тем более он до сих пор член клана.
– Но если это не эр-ланы… то кто же? – пробормотал Питер. – И как нам теперь найти Фэлри?
Инза взъерошила волосы так резко, словно хотела оторвать их от головы.
– Надо подумать… для начала полетели отсюда. Я уже совершила сегодня два противозаконных действия, не хотелось бы закончить день в отделе безопасности.
Фэлри снился странный сон – яркий, возбуждающий, совсем как в ранней юности, когда он сходил с ума от желаний, которых сам до конца не понимал. Но сны, при всей их мучительной эротичности, были бесформенны – довольно сложно пережить во сне то, чего никогда не испытывал и даже не видел.
Этот сон был иным. Фэлри видел себя в крохотной комнатке дома Питера, где он пробыл совсем недолго. Питер лежал на постели, а он сидел рядом – совсем как наяву. Лунный свет ложился на лицо юноши, поблескивал в снежно-белых прядях надо лбом. Фэлри наклонился, распущенные волосы скользнули вперед, заключая его и Питера в мерцающий серебром шатер.
Юноша смотрел ему прямо в глаза, прямым, смелым, зовущим взглядом. В жизни Фэлри тоже видел этот взгляд, но крайне редко – в самом начале их знакомства, да и то когда Питер думал, что эр-лан на него не смотрит.
Он склонился еще чуть ниже, и когда светло-серые глаза стали для него всем миром, легко коснулся губами белых прядей у основания волос, потом лба… переносицы… делал все медленно-медленно, с глубоким, чувственным наслаждением.
Но Питер весь пылал – ох уж это пленительное нетерпение юности, когда-то давно Фэлри и сам был таким и, быть может, еще мог бы стать? – он подался вперед, и их губы соприкоснулись.
Словно электрический ток пробежал по спине Фэлри, он хотел отстраниться, совсем немного, чтобы глотнуть воздуха, но Питер положил ладонь ему на шею и привлек к себе – и стон Фэлри излился в его губы, он навалился на юношу всем телом и ощутил, какой он сильный, горячий, живой, как сильно хочет его, это желание сводило с ума.
Их тела сплелись, вторая рука Питера обвила талию Фэлри, они целовались, как сумасшедшие, страсть становилась непереносимой, Фэлри был готов на все, только бы не останавливаться, идти дальше, идти до конца, до момента безусловного, полного единения. Ты принадлежишь мне, а я принадлежу тебе, ни к чему говорить об этом, не нужно слов и клятв, просто останемся вместе до конца, каким бы он ни был…
Но что-то вдруг возникло, что-то постороннее им мешало, все сильнее, настойчивее тащило Фэлри прочь из сна, отрывало его от Питера – словно растение, с корнями выдираемое из земли.
Воздух, ему не хватало воздуха!
Фэлри сделал жадный вдох, точно выныривая из воды… и понял, что чьи-то глаза и впрямь заслоняют от него весь мир.
Только принадлежат они вовсе не Питеру – так же, как и твердое плечо, на котором лежала его голова.
Тайрон едва успел отстраниться – эр-лан рванулся вверх с такой силой, что чуть не врезался лбом ему в лицо. Вскочил на ноги, попятился, шатаясь. После сна тело казалось чужим, незнакомым.
– Что… что тебе нужно? Что ты делаешь?! – выкрикнул он, хватая ртом воздух.
Тайрон остался сидеть на полу, откинувшись назад и вытянув огромные ноги – ни дать ни взять уставший путник, расположившийся на отдых у ручья. Вот только в позе было что-то странное – лишь секунду спустя Фэлри сообразил, что сег опирается спиной о силовое поле, окружавшее «оазис».
Прикосновение к полю нельзя назвать приятным – не то же самое, что опереться о стену или дерево. Однако Тайрон сидел так, словно провел в этой позе много часов, не чувствуя никакого дискомфорта. Напротив, он выглядел расслабленным и даже довольным. И Фэлри не осмеливался думать о причинах его довольства.