11

Фэлри пришел в себя от нестерпимой головной боли. Она кольцом охватывала голову, собиралась в затылке и словно стекала вниз по позвоночнику. Эр-лан со стоном приподнялся и понял, что лежит полностью одетый на заправленной постели… вот только сегийские куртка и штаны исчезли, их сменило сине-черное одеяние клана Лэ, которое, как полагал Фэлри, он уже никогда больше не увидит.

Он коснулся затылка и тут же обнаружил причину боли. Волосы были собраны в традиционную прическу эр-ланов – пучок с единственной выпущенной прядью. Вот только делал эту прическу явно не эр-лан – волосы тянуло так сильно, что у Фэлри разболелась голова. Он поспешно дернул за прядь… но волосы не распустились. Тогда он вцепился обеими руками в пучок и, подергав туда-сюда, ослабил натяжение. И только затем огляделся по сторонам.

Кровать стояла в огромном зале с синевато-стальными металлическими стенами, с потолка лился яркий свет, от которого слепило глаза. Узкий спиральный пандус в конце зала поднимался почти под потолок и заканчивался площадкой перед толстой стальной дверью.

Фэлри поспешно встал – голова слегка закружилась, он взмахнул руками, чтобы удержать равновесие… и почувствовал, что уперся во что-то.

Силовое поле!

Протянул вторую руку и, как слепой, лихорадочно ощупал воздух перед собой. Поле огораживало небольшое пространство в центре зала, где стояла кровать – обернувшись, Фэлри с изумлением увидел ручей, бьющий из искусственной скалы, окруженной ярко-зелеными растениями, а еще чуть дальше было разбито что-то вроде небольшого сада. Сочная изумрудная трава аккуратно подстрижена, невысокие деревья напоминали яблони, они цвели и плодоносили одновременно – на тонких ветках глянцево поблескивали желто-розовые плоды.

Похоже на сон – вот только Фэлри не помнил, как заснул. Последнее, что отложилось в памяти – Тайрон схватил его своими лапищами, затащил в флаер и посадил рядом с собой. Но это все – прическа, одежда эр-лана…

Фэлри схватился обеими руками за талию, и сердце упало. Пояса не было. Впрочем, если уж Тайрон каким-то образом усыпил его, а потом переодел и завязал волосы, логично предположить, что он заберет пояс. Чувство беспомощности породило ярость – не верилось, что он попал в такую переделку, да еще именно сейчас!

Он зло теребил пучок, выдернул из него одну прядь, потом еще одну.

– Почему ты ходил всю жизнь с этой прической, если она тебе так не нравится?

Тайрон появился со стороны «сада» – шел вдоль границы силового поля, отделенный от Фэлри невидимой стеной. И, как всегда, нахлынули страх и бессилие; если Питер давал Фэлри силы и волю к жизни, то Тайрон напротив – отнимал их. Сам факт его присутствия словно бы утверждал, что все бессмысленно, любые усилия бесполезны.

Фэлри пришлось собрать все мужество, чтобы заговорить спокойно, с достоинством, как подобает эр-лану:

– Не твое дело, почему я делаю то или это. Сейчас же выпусти меня!

Тайрон нажал раскрытой ладонью на силовое поле, словно проверяя его на прочность, и удовлетворенно хмыкнул.

– Знаешь, что это такое? Хотя откуда тебе знать. Такие штучки создаются для декорирования жилых комплексов, площадей и парков. Мне приглянулась эта идея, еще когда наведывался в «Хрустальный лотос», где ты прятал мальчишку. И вот, полюбуйся! – Он с довольным видом обвел рукой садик и ручей, словно приглашая Фэлри оценить плоды его трудов. – Разве не красота? Собственная резиденция, а? Для мытья и прочего есть ручей, а фрукты неплохо разнообразят меню. Настоящие, заметь, не какая-то дрянь в капсулах! Разумеется, я принесу и нормальную еду – будешь получать все только самое лучшее.

Тайрон разглагольствовал, а Фэлри с трудом сдерживал дрожь. Он видел, что сег все тщательно продумал, и от этого становилось еще страшнее. Сколько нужно времени и средств, чтобы создать такую вот комфортабельную клетку?!

И, словно отвечая на его мысленный вопрос, Тайрон ухмыльнулся:

– Небось думаешь, как отребью вроде меня, стоящему на пороге Трущоб, удалось такое? В нашем прекрасном Омороне много возможностей, а хорошие рейсеры зарабатывают будь здоров. Я откладывал каждый свой выигрыш, знал, что ты не задержишься у эр-ланов – и вот, дождался! – Он шагнул к самой границе поля и, пожирая пленника глазами, вдруг добавил с каким-то бездумным, дикарским восхищением: – Ты стал еще красивее, чем два года назад!