Хольми отправился в архив. Он оказался единственным посетителем в длинной пещере, где полки со свитками уходили вглубь, в темноту.

От архивариуса толку было немного. Подслеповатый сутулый гном давно годился лишь на то, чтобы доливать свежую воду в бочки, расставленные вдоль полок на случай пожара.

Пришлось искать самому. Хольми зарывался все глубже и глубже в старинные свитки, он уходил в прошлое, как крот уходит в землю, и когда вынырнул на белый свет, в глазах его было ошеломление.

– Хоп! Хей! Лала! Лей! – слова сурового гномьего гимна разносятся под сводами пещеры. – Где вопрос и где ответ! Хоп-хей-лала-лей! Что ни говори!

Кузнечные молоты тяжело грохают об наковальни: хоп! хей! лала! лей!

– То ли верить, то ли нет!

Рудокопы ударяют кирками о мерзлую землю. Песня мрачна, как сама жизнь в подземельях, где тебя согревает лишь драконий огонь и вера в лучшее.

– Но бог тебя хранит!

– Дин-дон! – врезался в песню звон колола. – Дин-дон!

Работяги оборвали песню и переглянулись. Кто созывает народ на главную площадь?

Хольми Бракс, широко расставив ноги, стоял на подмостках. В одной руке он держал веревку колокола, в другой свиток, украденный из архива. Вид у него был решительный. Гном понимал: не только его судьба, но и участь целого племени может измениться после сегодняшнего выступления.

– Собратья! – выкрикнул Хольми звонким от волнения голосом. – Выслушайте меня!

Недовольный гул постепенно затих.

– Все вы знаете, что гномы – пьющий народ! Мы встречаем день чаркой и провожаем кружкой.

– А некоторые и бочкой! – вставил старый Грум, пробравшийся в первый ряд.

– Но так было не всегда! – Хольми потряс свитком. – Каких-то восемь сотен лет назад мы, гномы, были иными! Мы не употребляли спиртного! Мы смотрели на мир трезвыми глазами!

В толпе поднялся возмущенный ропот.

– Это истинная правда! – Хольми повысил голос, перекрикивая несогласных. – Вот здесь, в этой летописи есть упоминание о проклятии, обрушившемся на наш род! Что послужило его причиной, мне не известно. Но с тех самых пор мы пьем, пьем беспробудно! То есть вы пьете. И считаете это нормой жизни.

– Не проклятие, а благословение! – выкрикнул трактирщик, скрестив руки на груди. Его поддержал одобрительный хор голосов.

Хольми вспыхнул.