— Да-а, они времени не теряют.

Последнее замечание было воспринято как сигнал к действию. Все двинулись в том направлении, где только что исчезли резвые на ногу вулканологи.

Возможно, все было бы хорошо, но изменилась погода. Подул ветер. С вершины Эбеко спускался туман. Идя рядом, мы не видели друг друга.

Впереди меня послышался не слишком уверенный призыв:

— Э-ге-гей!

Я собирался ответить, но в этот момент откуда-то сбоку и, как показалось, совсем близко, грянул мощный хор:

— О-го-о-го-о!

Спотыкаясь о камни, я пошел на зов этого хора и через какое-то время увидел под невысокой скалой почти всех, с кем начал этот незапланированный подъем.

Их было человек двадцать. Они напоминали сбившихся в кучу и ожидающих решения своей участи пленников. И, словно бы угадав это коллективное желание кому-то повиноваться, сверху из тумана вынырнул Станислав Сидоров в знакомых мне сапогах и кепке, с рюкзаком, в котором что-то побрякивало. Минуту спустя, туман выпустил очень высокого и тоже с побрякивающим рюкзаком Роберта Ткаченко — сотрудника Института геологии.

Жестикулируя, то и дело обращаясь к невидимой вершине, они говорили, что купол Эбеко отсюда недалеко, но при таком тумане там ничего не увидишь. Да и опасно.

— Сами небось все там обшарили, — сказали им из толпы продрогших и голодных неудачников.

— Кое-что успели, — стараясь не казаться бахвалом, отозвался Станислав.

Два чувства владели неудачниками по дороге на базу: легкая досада и острейший голод. Вспоминали, какая прекрасная в лагере столовая. Туда для общего знакомства с лагерем успели заглянуть многие, и теперь казалось, что даже туман пахнет гороховым супом, который уже тогда был почти готов.