В самом деле, было чему изумляться. Крокодиловой кожи не наблюдалось, но вот натуральная, шикарно выделанная замша сразу бросалась в глаза. Обивка, мягкие обводы откидывающихся диванных спинок, причём они откидывались так, что весь салон превращался в удобную и мягкую кровать. А нужные в пути вещи располагались внизу, в ящиках под сиденьями. Учитывая ещё и багажник на крыше, можно было взять с собой всё, чтобы путешествие получилось комфортным.

Конечно, сравнить «УАЗ-452» с домиками на колёсах, имеющими внутри всё, начиная от оборудованной кухни и заканчивая туалетом, было нельзя. Но зато отечественное авто не бросалось в глаза как иномарка, что в предстоящей поездке к Светополису могло считаться большим плюсом. Именно этот аспект держал в уме академик, когда, посидев на всех сиденьях, подёргав за все рычажки и попинав ногами новенькие колёса, вынес окончательный вердикт:

– Берём!

И тут же услышал категорическое требование от Козырева-старшего:

– Только вместо Константина «к морю» еду я!

– Посмотрим, – неопределённо ответил Александр и поспешил в дом. Но на крыльце остановился, пропуская Прасковью с небольшим подносом. – Мама, ты это кому?.. И кто он вообще такой?

– Мойте руки, садитесь за стол! – последовала с её стороны команда для всех. – Я сейчас…

И поставила поднос на колени незнакомцу, при этом его явно уговаривая. Тот скорбно покивал в ответ, но ложку всё-таки взял, приготовившись кушать.

Уже за общим столом в горнице, пока Прасковья усаживалась, Галина не выдержала:

– Кто такой и чего он тут делает? Ну и раз позвала во двор, чего его в дом, к столу не пригласила? Чай он не собака, на улице есть, хоть и на бомжа похож. Нам тоже есть чем похвастаться, но вначале ты выкладывай, что к чему?

Видно было, что Прасковья не голодна. Она скорее за компанию сидела за столом, хватая всего по чуть-чуть, и точно так же по чуть-чуть вводила в курс здешних дел.

Андрей Григорьевич с поставленной перед ним задачей справился превосходно. О подводке газовой трубы все, что надо, узнал, о работах договорился и предварительный договор составил. Только и следовало завтра поставить подписи обеих заинтересованных сторон и оплатить совсем смехотворный аванс. Остальная выплата предполагалась после появления природного газа на кухне.

Последние полтора часа старший брат только тем и занимался, что ползал под, над машиной и вокруг неё, не в силах нарадоваться предстоящему приобретению. Поэтому про незнакомца даже и не спрашивал. Раз сестра привела, значит, ей и надо.

А с мужиком оказалось всё совсем непросто. По сути, он оказался давним знакомцем Козыревых и роднёй в седьмом колене. По имени и отчеству его никто ещё с самой молодости не называл, потому что с юности к нему приклеилось прозвище Боровик. Настолько он всегда был крепенький, молодцеватый, с копной светло-каштановых волос на голове. Чего уж там говорить, и красавцем всегда считался завидным, женихом перспективным. Какое-то время даже увивался за первой красавицей на селе, пусть и редко приезжавшей из города, сватался к ней, но получил отказ.

А красавицей была мать Ларисы Фёдоровны, она же – дочь восседающей за столом Галины Григорьевны.

Та, как это услышала, сразу припомнила настоящее имя мужчины.

– Так это же Пашка Емельянов! Я ведь и не знала, что его Боровиком кличут… Чудны дела господни! Как же он так опустился-то? И почему не у родственников своих?

– Так нет уже почти никого, а своих детей не имел, – продолжила рассказ средняя сестра.

Боровик после отказа первой красавицы загулял. Часто срывался в запой, пропадал надолго в городе, а то и в дальних краях. И хоть получил крайне полезную профессию архитектора – жизнь у него не сложилась. И работу забросил, и смысл в жизни потерял к старости. Питался плохо, за здоровьем не следил и полтора года назад серьёзно заболел туберкулёзом. Лечился бы толком, спасли бы, а он всё запустил настолько, что буквально вчера вечером его практически выгнали из больницы. Так и сказали: «Неделя-полторы тебе осталось. Иди-ка ты домой и там умирай! Вот тебе справка, что ты здоров, больше ничем помочь тебе не в силах. Страховки на тебя нет, у нас все лимиты на таких, как ты, исчерпаны…»

Вот он и пошёл. А куда? Только в Малиновке и осталась сестра, живущая с мужем да с единственной дочкой. Но когда блудный родственник появился возле ворот сегодняшним утром, муж сестры вышел и кратко заявил: «Переступишь порог – удавлю! Нечего мне сюда заразу приносить! У меня дочь одна. Иди в лес и там умирай!» Знали они о туберкулёзе, испугались, сестра даже не вышла и поесть не предложила. Хотя он и попытался соврать, мол, вылечили меня, здоров я совершенно. «Даже справка есть!..» Не поверили.