– Уступи! Ты же умнее! – безмолвно молили ее глаза.

– Да замолчи ты уже, гиж! Дурень какой! – разозлилась Раиса. – Тихо сиди! Евош-евош!

– У вас всё в порядке? – к ним подошла улыбающаяся стюардесса.

За ее спиной стоял мужчина в штатском, но с очень специфической военной выправкой. В руках он держал дорожную сумку. На вид обычный пассажир, но взгляд цепкий, профессиональный. Не мигая, он смотрел на Рафика.

Вот и хорошо. Сейчас его снимут с рейса и всем будет спокойно. Айболит очень на это рассчитывал.

– Да-да! Конечно! – расплылась в улыбке Раиса. – Мы четверо – семья. Родня мы. Вот летим на свадьбу. И невеста с нами. Просто по-дружески подшучиваем друг над другом.

Мужчину ее речь явно не впечатлила. На его лице явно были написаны недоверие и настороженность. Он продолжал сверлить Рафика взглядом. Раиса толкнула племянника локтем.

– Да, мы просто шутим, – Рафик растянул губы в улыбке.

– Приятного полета! – улыбнулась в ответ стюардесса.

Она пошла по узкому проходу. Мужчина двинулся за ней, но несколько раз оглянулся на Рафика, сел в последнее в ряду кресло и немедленно свесился в проход, продолжая наблюдать за ним.

– Ой-вай-вой! – зашипела Раиса. – Нас сейчас снимут с рейса из-за тебя! Это же израильская авиакомпания "Эль-Аль"! Здесь среди пассажиров всегда есть офицеры безопасности. Это все знают. Если ты еще раз откроешь рот, я тебя сама придушу! И туф шенде, плевать мне, что ты племянник!

– Есть еще один неприятный момент, – Айболит повернулся к ней. – Они во время полёта передают в аэропорт данные о пассажирах, которые бузят по дороге. И там им устраивают усиленную проверку безопасности. Так что пять-шесть часов в аэропорту нам уже гарантированы. И очень повезет, если обратно не отправят. У них это быстро. И, главное, без объяснений. Угроза безопасности страны – и привет, Москва!

– Тебя еще не слышали, – прошипел Рафик, но немедленно замолчал, сникнув под сверлящим взглядом Раисы. – Да ну вас всех! Лучше посплю. Сутки на ногах, – он натянул на глаза тканевую маску и, наконец, замолчал.

– Вот лучше всего. Я тоже умираю, как спать хочу, – пожаловалась Раиса, закрыла глаза и сложила руки на груди, приготовившись ко сну.

Маша приникла к окну, разглядывая серо-черную массу грозовых облаков. Айболит посмотрел на ее тонкие пальцы, которые вцепились в подлокотник кресла. Он положил руку на свой подлокотник. Несколько сантиметров отделяли их друг от друга. И ему вдруг ужасно захотелось накрыть своей ладонью ее руку. Но он сдержался.

– Все в порядке? – едва слышным шепотом спросил он девушку.

– Да, – она повернулась к нему и улыбнулась.

Ее взгляд соскользнул с его лица вниз, на шею.

– Ой, а у вас пуговица на ниточке висит, – прошептала она.

Это и есть одиночество. Оно в мелочах. Выходишь из дома, и никто даже не скажет, что пуговица вот-вот потеряется. Он нащупал пуговицу и хотел ее оторвать.