– А там разве признают такие браки? – Айболит отхлебнул горячий кофе и поморщился.
– Правильный вопрос! – Нисим поднял указательный палец. – Важно то, что в Израиле основная законодательная власть в таких делах – это раввинат. Высшая инстанция, которая имеет такие же полномочия, как Верховный Суд. А в вопросах крови над ними только бог. И, соответственно, раввинатский суд признает вторых жен, потому что у многих еврейских общин есть двоежёнство. Так исторически сложилось. Евреи были рассеяны по всему миру. Женщины ведь тогда не работали. Они дома сидели с детьми и ждали, пока муж кусок хлеба принесет. И если погибал кормилец, то соседи-мусульмане часто похищали незамужних еврейских девочек и обращали в ислам. А потом женились на них. И чтобы этого не случилось, кто-то из родни или друзей покойного мужа женился на этих девочках, даже если им было пять-шесть лет. Конечно, их никто не трогал. Никому бы в голову не пришло спать с ребенком.
Но мусульмане тогда этих девочек не трогали, потому что для них семья и брак тоже священны. Мужчин тогда было меньше, чем женщин. Вот и пришлось раввинам начать признавать двоеженство. В Европе такого не было никогда. А на Кавказе, в Северной Африке и странах Магриба, где евреи жили рядом с мусульманами, таких случаев было полно. С тех по всё изменилось. Но обычаи остались. И раввинат хоть и со скрипом, но все же признает такие браки и все права детей. А мы Маше сделаем израильское гражданство. И ее ребёнку тоже. Будет жить на две страны. Мы, горские, все так живем. Бизнес-то у всех в России, в основном. Или в Америке. А семьи в Израиле сидят.
– Да, я знаю, – кивнул Айболит.
У него тоже было израильское гражданство. В свое время тесть настоял. Айболит получил его автоматически, как муж еврейки. Но уехать не хотел никогда. Да и Диане больше нравилась Москва.
– Чем смогу, помогу, – кивнул Айболит.
– Вот и молодец! – Нисим отхлебнул кофе. – Сам-то ты как? Всё один да один. Жениться тебе нужно, сынок. Если что, я не против. Молодой мужчина, с дочкой. Ну куда это годится? Мама твоя – дай ей бог здоровья и до ста двадцати лет жизни – не вечная же! Случись что – не про нас будет сказано – кто Леночку воспитает? Нам же ты ее не отдаешь.
– Нисим Ирганович, давайте закроем эту тему. Я больше никогда не женюсь.
– Чего вскипел, как чайник, э? – Нисим отвесил ему легкую затрещину. – Я тебе вместо отца, – мягко сказал он. – Своего-то у тебя нет. Поэтому и говорю: нельзя молодому мужчине одному. Семь лет прошло. Отплакал ты свое. Бог не любит, когда плачут. Уныние – это грех, что у вас, христиан, что у нас, евреев.
– Я вообще атеист, – Айболит отодвинул чашку и встал. – Вы извините меня, работы очень много. Пойду.
- 3 -
Наедине со зверем
Маша
Отец молчал всю дорогу до дома. И, судя по тому, что он даже не ругал ослов-водителей, которые купили права, я поняла, что он в очень плохом настроении. У меня было не лучше. Тетку мы застали почти на пороге. Она переносила к лифту плотно набитые банками и контейнерами большие клетчатые баулы.
– К дочерям еду, – тетка с трудом подняла двумя руками очередную сумку. – Вот оно как бывает: прилетели дочки с мужьями и детьми на помолвку, а живут у родителей мужей. Потому что их мать бедная. Квартира у нее и так маленькая, а тут еще и ты, Марья, место занимаешь. Подержи-ка, – тетка вручила мне тяжеленный баул в ярко-синюю клетку, который я едва не уронила. – Но ты разве понимаешь все те жертвы, что мы с твоим отцом за тебя приносим? Господи, – она подняла руки. – Мне в раю уже земля полагается. Как минимум, десять соток. Ты уж не подведи меня, бог! Хоть там дай хороший участок земли.
– Хватит, Раиса! – осадил ее отец. – Езжай с богом к детям.
– Я-то поеду, – огрызнулась она. – Но ты бы заранее предупредил эту тупицу, чтобы вела себя с женихом нормально. Иначе будет, как в этой бедуинской поговорке: дорра-морра. Вторая – горькая.
– Я поговорю, – отец перетаскал сумки в лифт. – У тебя что камни здесь?
– Ага! С сердца моего свалились, – всхлипнула тетка. – Но там еще много осталось. Ой, боже, – она обеими руками схватилась за большую и тяжелую грудь, – если бы кто-то сейчас лизнул мое сердце, он бы сошел с ума!
Я поспешно зашла в квартиру, чтобы не слышать ее причитаний. Отец зашел за мной и закрыл дверь.