Принцесса варваров резко оглянулась и увидела, как к ней приближается хазнедар[9].

Ирада застыла в нескольких шагах от госпожи и спешно поклонилась, сложив руки на животе.

— Принцесса! — произнесла она.

Тахира вскинула голову, посмотрела на женщину, пряча горечь в глубине глаз.

«Никто не увидит, что мне больно!» — сказала она себе и улыбнулась хазнедар.

— Что случилось? — спросила спокойно.

— Повелительница Ширин желает видеть вас в своих покоях! — с поклоном ответила Ирада и проследила взглядом за тем, как медленно и плавно поднялась на ноги принцесса.

— Я буду счастлива посетить Повелительницу! — произнесла Тахира и кивнула хазнедар. — Проводи мне к ней!

Бесконечные широкие лабиринты дворцовых коридоров сплелись в одну паутину, пока принцесса шла, слушая шаги и глядя мимо слуг, что встречались на пути и кланялись ей. Тахира не отвечала им, как прежде, небрежным кивком. Сегодня она улыбалась, но не видела чужих лиц, думая только о том, что скоро не она, а наложница Дилия, подарит ее мужу долгожданного первенца.

«Мне стоит взять себя в руки и успокоиться! — подумала принцесса. — Весьма вероятно, что Дилия принесет акраму дочь!» — а затем поняла, что и сама она вполне может родить девочку, а не сына-наследника.

«Если еще смогу забеременеть!» — вздохнула молодая женщина.

У входа в покои повелительницы Ширин стояли два огромных воина-евнуха. Одетые в просторные шаровары и простые безрукавки, с мечами на поясах, они были черны, словно ночь и выглядели весьма опасно. Тахира скользнула по темным фигурам взглядом и остановилась перед узорной дверью, ожидая, пока вышедшая вперед рабыня не откроет ее перед принцессой. И лишь затем, гордо подняв голову, переступила порог.

Комнаты Ширин были просторны и полны красивых вещей. От пышного ковра на полу приемного зала, в котором утопали ноги по самую щиколотку, до высоких ваз с цветами, по углам. На стенах висели картины. Недалеко от окна — клетка с яркими птицами, щебечущими и прыгающими по прутьям. Тонкие ткани, такие же яркие, как и птицы и одежды служанок Ширин, украшали окна, диван, обложенный подушками, и крошечный мальчик раб на скамеечке у ног повелительницы, завершали картину.

— Моя госпожа! — Тахира встала перед Ширин и, сложив приветственно руки, поклонилась. Мать акрама посмотрела на нее долгим взглядом, а затем одним взмахом руки отпустила всех, оставшись наедине с невесткой. Вышел даже мальчик и лишь, когда за его спиной закрылись двери, а два огромных охранника встали на страже покоя своей повелительницы, Ширин указала принцессе на место рядом с собой и заговорила, едва Тахира опустилась на диван.

— Я хотела сказать тебе о том, что слухи, которые ходили по сералю о беременности Дилии сегодня подтвердились! — начала Ширин рассказ о том, что Тахира и так уже знала без ее слов. Но принцесса не спешила перебивать повелительницу, а решила выслушать то, что скажет ей мать мужа.

— Табиб[10] сегодня снова осмотрел наложницу Дилию и сказал, что она беременна, — Ширин пристально посмотрела в глаза невестке. Тахира не отвела взгляда, хотя не могла понять, что выражает взор женщины, то ли скрытое удовлетворение, то ли тревогу.

— Я бы не хотела, что бы первенца моему сыну принесла наложница, — продолжила Ширин, — но, видимо, так велели боги, а кто я такая, чтобы пойти против их воли!

Тахира поклонилась, соглашаясь со словами женщины.

— Я хочу, что бы ты как можно скорее понесла! — произнесла Ширин и Тахира не сдержала усмешки.

— Видимо, ещё не пришло мое время, госпожа! — сказала она в ответ. — Мы с принцем стараемся, но увы…