— Черт! Ты обиделась, ведь так? Я не имел в виду ничего такого. Я просто спросил.

Я вздохнула.

— Я знаю. Я просто устала. Извини.

Зигу уже двадцать два года, и я всегда была ближе к нему, чем к другим братьям, Скотту и Стивену. Зиг был самым веселым, и он никогда не говорил, что «родили» меня так же, как и всех остальных. Скотт ужасный, но Стивен еще хуже. Будучи самым старшим, он и отец, взяли на себя обязательство защищать меня, как принцессу и воспитывали меня, как леди, даже, если кого-то из них не было дома. Именно поэтому, они и дальше внимательно следят за мной, вселяют ужас моим горе-друзьям и парням, и каждый раз наказывают меня, когда я говорю слово на букву «Ф». Поэтому, единственный мой друг — это Сара, я до сих пор девственница и мое любимое слово «Фрик». К этому либо можно было бы привыкнуть, либо провести все свое детство под землей. То, что мужчины в доме не хотели понимать, что я девушка, трудно было каждый раз одновременно слушать четыре голоса и при этом не открывать свой рот. И я научилась. В конце концов.

— Дай мне сливки, — сказал Зиг, подталкивая меня локтем. Я встала и пошла к шкафу, чтобы взять сливки. Зиг развернулся и его кобура с пистолетом, скользнула по моему бедру. Я зашипела и втянула воздух сквозь зубы. — Что это сейчас было?

— Что сейчас было?

— Ты очень шумная. Я разве сделал тебе больно.

— Нет.

— Неужели.

— Ничего. Просто ты ткнул в меня своей кобурой.

Зиг нахмурился, посмотрел на свою кобуру, а затем на мое бедро. Когда его глаза встретились с моими глазами, то он прищурил их.

— Ну и что. Это было не так больно. Тебе больно? Почему тебе больно?

Я увидела замешательство в его светлых глазах, и уже знала, что нет никакого способа, скрыть то, что я сделала. В противном случае, вся семья придет в бешенство, прежде чем я позавтракаю.

— Я сделала татуировку, — призналась я. Когда Зиг открыл рот, чтобы высказаться, я быстро начала соображать, что сказать еще, прежде чем он произнесет первое слово. — И я не желаю слушать ругательства по этому поводу. А ты бы лучше промолчал и не проболтался ни одной живой душе, или, да поможет мне Бог, я расскажу Медведю о каждом неловком секрете.

Это привлекло его внимание. Медведь — напарник Зига. Зиг знает, что он никогда не дослушивает ничего до конца, но я бы могла рассказать Медведю что-нибудь стоящее. Дать копу какую-либо информацию, которую он сможет использовать для высмеивания или шантажа, или вылить всякое дерьмо на другого копа, подобно тому, чтобы вложить ему в руку заряженный пистолет и указать на мишень. Зиг знает об этом. И я тоже.

Его губы сжались в тонкую линию, и я знала, что победила.

— Знаешь, Слоун, тебе правда следует быть более осторожной.

— Я осторожна, Зиг. Я всегда осторожна. Я всегда была осторожна. Это не было неосторожностью. Это было только то, что я хотела сделать. Я хочу наслаждаться следующими несколькими годами настолько, насколько могу...

— Хватит, — сказал он, поднимая руку. — Даже не заканчивай это предложение. Я не хочу этого слышать.

Я замолчала. Мне следовало подумать, прежде чем говорить что-то в этом роде, вызывающее болезненные мысли и воспоминания. — Дай мне посмотреть.