– Я готова отправиться на ужин, мама, немедленно.

– О, дорогая. А почему бы тебе не надеть серый бархат? Он чудесно сочетается с твоими глазами.

– Да, мама.

– Я пришлю Розанну заняться твоими волосами. Думаю, синие банты подойдут идеально.

– Да, синие – идеально. – Рассеянно согласилась Этти, всё не отводя взгляда от Лайлы, которая теперь поигрывала с рюшами на своём декольте.

Места за столом были тщательно распределены. Узнай Этти, что мама попросила стюарда капитанского стола посадить Клариссу рядом с молодым Сэмюэлем Эймсом из Добывающей компании Эймсов, она бы не удивилась. Тот объяснял ей «архитектуру» их последнего экскаватора. Этти никогда не думала, что экскаваторы – архитектура, скорее, что они помогают строителям создавать архитектуру. Для Эймсов же экскаваторы добывали золото. Со своими экскаваторами те стали богаче любых других горнодобытчиков, во всяком случае так говорил Гораций Хоули. Экскаваторы Эймсов прокладывали железные дороги поездам, начавшим пересекать материк почти полвека назад.

Лайлу усадили между капитаном и первым офицером. Она казалась немного рассеянной, но время от времени поворачивалась то к капитану Бисли, то к офицеру Коллинзу и что-нибудь спрашивала. Однако она по-прежнему бросала взгляды в сторону стола в дальнем углу, за которым сидела миссис Дайер с друзьями. Стэнниша Уитмана Уилера за тем столом не было. Казалось, его всегда усаживали на несколько столов дальше.

Тем временем унесли бульонные чашки и принесли второе – крохотулишные, на взгляд Этти, бараньи отбивные с заключённой в маленькое бумажное жабо костью.

– Этти, не играй с едой, дорогая, – склонившись к дочери, прошептала миссис Хоули.

– Когда на бараньей отбивной надеты штаны, она напрашивается на то, чтобы с нею поиграли, – пробормотала Этти.

– Скажите, мисс Генриетта, а вы ходите в школу мисс Гудоу для юных леди, как ваша сестра Кларисса? – спросил Сэмюэль Эймс.

Этти подняла взгляд и улыбнулась. Было мило с его стороны вовлечь в разговор и её.

– Ещё нет. У меня гувернантка. Но в следующем году. Так, папочка?

– Да, думаю, так. Генриетта очень яркая девочка. Думаю, там она расцветёт.

– А потом я надеюсь расцвести в Рэдклиффе, – добавила Этти.

– Бог ты мой! – воскликнул Сэмюэль Эймс.

– Я того же мнения, мистер Эймс, – с ловким вздохом ввернула Эдвина.

Краем глаза Этти увидела, как Лайла встала, извинившись перед капитаном и первым офицером, и, обогнув стол, подошла к матери.

– Мама, прошу разрешения уйти. Я чувствую приближение ужасной головной боли.

– Конечно, дорогая. Хочешь, чтобы Кларисса или Этти тебя проводили?