— У меня убеждения тульские, — говорил Сошников. — Один на один и чистым кулаком, без палок, кирпичей или топоров.

Ударить по-тульски — это значило ударить под микитки, пониже левого соска, да так, что и дух вон! Огромной силой был Сошников, и не находилось в Туле человека, кто свалил бы этого рослого детину. Такой же был Ромашкевич — его друг и товарищ. Они, однокашники, — вместе учились горно-спасательному делу.

— Нужно достать Николая Николаевича, — сказал Сошников Ромашкевичу.

— Категорически запрещено вытаскивать погибших!

— А мы на хитрость пройдем в шахту и выдадим Черницына на-гора. Сегодня будут закрывать перемычкой опасные места в шахте, и мы спустимся под видом рабочих, — прошептал Сошников на ухо Ромашкевичу.

Устанавливать перемычка в виду опасности газового отравления было разрешено не далее пяти метров от свежей струи воздуха.

Чтобы задержать рабочих на подземном рудничном дворе, Ромашкевич в шахтном здании при погрузке в клети спрятал у ствола их топоры.

Вышли на горизонте двести двадцать.

— Давайте инструменты проверим? — предложил Ромашкевич.

— Топоров не хватает! — крикнул вдруг один из рабочих.

Пока посылали людей на поверхность за топорами, Ромашкевич и Сошников незаметно ушли в штрек. На обоих были респираторы с мундштучными приспособлениями и аккумуляторные лампы системы Фейлендорфа.

Быстро шли по штреку.

— Вот он! — крикнул Ромашкевич.

И Сошников, выставив лампочку, увидал перед собой человека. Он лежал вниз лицом, головой к забою, правая рука его подвернулась, а левая вытянулась вдоль туловища. Это и был Черницын. Около него валялась аккумуляторная лампочка. Она еще тлела слабым накалом. На спине Черницына громоздился респиратор и мундштук был выброшен изо рта. Сошников взял Черницына под правую руку, а Ромашкевич — под левую. Подняли они мертвого начальника и с трудом поволокли по штреку.

Правую руку мертвеца никак нельзя было разогнуть, чтобы снять его тяжелый респиратор.

— Срежем аппарат, легче будет вести, — предложил Сошников, достал нож и срезал ремень.

Аппарат грохнулся о-земь.

Партия рабочих все еще стояла у ствола на подземном рудничном дворе в ожидании топоров.

— Человека несут! — крикнул один из людей и дернул вдруг рукоять, вызывая клеть на горизонт двести двадцать.

_{— Человека несут! — крикнул один из шахтеров}

Не успели еще Черницына вынести на рудничный двор, как уж все люди вместе с техником были на поверхности.