— Нам голова твоя нужна, а не ноги, — ответили ему.
Толстый, небольшого роста Бисиркин просунул в клеть свои костыли и за ними втиснул свое шарообразное тело.
Прошли от ствола по квершлагу несколько десятков метров.
— Выпал будет, обождем лучше у ствола.
— Откуда тебе известно?
— Приметы есть, — сказал Бисиркин. — Газ шумит, и пыли много…
Не успел он окончить фразы, как вдруг зашипело, над головами, грянув громом, пронеслось красное облако. Края у него горели, словно радуга, синими и зелеными огнями. Тучи бархатистой пыли в одну секунду сгорели красным пламенем, а синими и зелеными огнями блеснул газ — метан.
Долго после этого лечил Анисим Бисиркин свою разбитую голову.
IV
— Наши ни черта не сделают! Людей не достанут и сами загнутся! — говорили у шахтного здания углекопы.
— С Макеевки спасателей вызвали, — сообщил старый забойщик.
— Мы с пленным немцем вместе работали, фамилия у него чудная такая, не вспомнишь, — рассказывал собравшимся шахтер. — Ваккурагг коногон Филиппов партию вел. На западном крыле это бы до пласта Тонкого. «Смотри, тфой лямпа с распита стекле!» — сказал немец коногону.
«Ничего, — говорит Филиппов, — у нас на квершлаге чистая струя, обойдется!»— «Нитчего, нитчего, сломаешь сфой свиничий голова», — заругался немец. И правда, Филиппова первого и ударило, он всех погубил, бродяга!
— Вон макеевские едут! Они! Они! — закричали шахтеры и двинулись все навстречу спасателям.
В под’ехавшем обозе было человек восемь. Впереди шли инженеры Червицын и Холостое.
— Вон Черницын идет!
— Какой, какой?
— А с бородкой, сухощавый.
— Это который справа?
— Да нет же, высокий, слева шагает.