— Эван сказал, что мне, может, придется побыть с ним, потому что ты уезжаешь. Ведь это неправда, Ник? Ты же сказал, что меня не бросишь.

Слышно было плохо. Мне пришлось закрыть пальцем второе ухо, чтобы различить голос Келли сквозь дождь, барабанящий но стеклу будки. Водитель грузовика по соседству громко и сердито кричал, споря со своим боссом, повторяя, что никуда не поедет дальше с испорченным спидометром и не собирается терять права только ради того, чтобы отвезти несколько ящиков чертовых анораков[79] в Карлайл. К этому добавлялся гул движущегося по автостраде транспорта и голоса людей возле мастерских. Усилием воли я заставил себя отключиться от всего этого и сосредоточиться на разговоре, потому что не мог попросить Келли говорить погромче.

— Конечно, ты совершенно права, я тебя никогда не брошу. Эван соврал. Я узнал о нем кое-что плохое, Келли. Ты все еще в доме?

— Да, лежу в кровати.

— А Эван?

— Тоже. Хочешь с ним поговорить?

— Нет, нет. Дай подумать.

Мысль бешено работала, я старался придумать, как лучше сказать ей обо всем.

— Конечно, я еду за тобой. Собственно, я уже скоро буду. А теперь слушай. Мне нужно, чтобы ты сделала одну вещь — очень трудную и очень опасную. Только сделай это для меня, и все будет позади.

Сказав это, я почувствовал себя последним подонком.

— Мне ведь не придется снова убегать, правда?

— Нет, нет, нет… на этот раз все по-другому. Но это самая шпионская работа из всех шпионских.

Я не хотел давать ей времени на раздумье, поэтому продолжал:

— Но сначала я хочу кое-что проверить. Ты ведь в постели? Заберись под одеяло и говори со мной только шепотом, ладно?

Я слышал каждый шорох, когда она пряталась под одеялом.

— Что ты собираешься делать, Ник?

— Во-первых, посмотри на переднюю панель телефона и нажми номер. Тогда он зажжется. Скажи мне, видишь ли ты изображение батарейки. Сколько блоков на этом изображении? Видишь?

Раздалось поспешное шебуршание.

— Вижу.

— Сколько блоков на изображении?