– Вот видите, – обратилась я к распорядителю похорон.

Люди стали выходить из зала. Бонни с Эллисон собирались вернуться в Хот-Спрингс с кем-то из дрэг-квин, потому что Эллисон нужно было в школу. Когда из зала вышел последний гость, я подошла к Полу.

– Я обо всем договорилась, – сказала я. – Не торопись. Побудь с ним столько, сколько нужно. Я подожду тебя снаружи.

Мы с распорядителем похорон стояли в небольшом холле, пока Пол был наедине с Билли.

– Сколько времени это займет? – спросил меня распорядитель похорон.

Я отвела глаза. Распорядитель похорон счел своим долгом сообщить мне, что, по его мнению, я очень легко отделалась. Я вспомнила, что, когда Билли становилось все хуже, он сказал, что хочет клубники. И Пол спросил: «Холодной или комнатной температуры? Приготовленную или сырую? Дай мне больше подробностей, ведь я достану для тебя все, что ты захочешь». Пол исполнял все желания Билли, чего бы ему это ни стоило. И мне совершенно не хотелось разговаривать с распорядителем похорон, который не имел о такой преданности ни малейшего понятия. Отрицание истинной любви – вот настоящее извращение.

Когда пришло время ехать на кладбище, из гостей остались только близкие родственники и мы с Полом. На улице начался уже настоящий ливень, и я с трудом понимала, куда веду машину. Надо сказать, что кладбище располагалось в горах, и даже под проливным дождем было понятно, что лучшего места для Билли не найти. Если бы выбор был за мной, я бы тоже выбрала это место. Здесь Билли мог смотреть на всех свысока.

У могилы Билли был натянут тент, и под ним уже сгрудилисьь все родственники.

У нас с Полом был один зонтик на двоих, и мы бросились к тенту, чтобы не промокнуть.

– Тент только для родственников, – сказала мать Билли.

С минуту мы стояли, съежившись, под зонтом Пола. Я стиснула зубы.

– Пол, – медленно проговорила я. – Убирай зонт. Будем стоять под дождем и промокнем так сильно, как того захочет Бог. – Я немного помолчала. – А потом обнимем каждого члена этой семьи, чтобы они осознали, как подло с нами поступили. Чтобы прочувствовали на себе то, что сделали с нами. С нами со всеми. Ведь они самые настоящие мерзавцы.

Пол опустил зонт.

– Рути, я тебя люблю.

– Я люблю тебя, Пол.

Мы не пытались спрятаться от дождя, который совершенно свободно тек по нашим телам. Все что угодно ради Билли.