- По-прежнему смеешь утверждать, что ты - дон Киприано де Палафокс и Портокарреро, граф де Теба?

  Ни хрена я уже не утверждаю. Достал. Пусть Гонсало, когда очнется, все объясняет дураку. В глазах плывет, сейчас со стула грохнусь. Часа два зудит, пробл...ь. Пошел нах!

  - Молчишь, быдло!!!

  Пока не бьет, распаляется. Испугал дитю голым задом. Сука. Сопляк.

  В остальном все правильно. Пыточная. Допросная. Подвал. На стене - цепи, с потолка веревки свисают, на синеющих углях налитые малиновым клещи. Белеют потихоньку, раскаляются. Гнетущая атмосфера каменного мешка в свете трех факелов. Я на стульчике, все- таки - принесли. Алькальд с молодым мудаком за столом, на табуретках. Два палача - как положено - здоровые громилы, небритые хари в фартуках. Типа - рабочая одежда мясника. Впечатляет.

  А вообще - полная дурь. Идиоты.

  .

  Бодро подхваченный под локотки двумя дюжими слугами, поддерживаемый искательным алькальдом и Гонсало, я совсем уж было был препровожден в большую светлую комнату на втором этаже, где миловидная девушка заканчивала взбивать постель, на табуретке стояли медный таз и кувшин, а рядом - наполненная водой кадушка. Аж потянулся к ней, к кадушке, сделав почти самостоятельно несколько шагов. И тут на лестнице раздались тревожные крики, разговоры на повышенных тонах, команды, грохот сапогов, и все хорошее, что намечалось на утро, закончилось. В комнату без стука ввалился запыхавшийся молодой хлыщ в начищенной кирасе поверх мундира и, без всякого почтения, не обращая внимания на нас, больных и высокородных, начал что-то кричать струхнувшему, беспомощно оглядывающемуся алькальду. В безудержном потоке слов молодого нахала все время повторялось "siete ninos de Ecija", как будто эта психа-эсиха всем должна была все объяснить и, уж, как минимум - подобное беспардонное поведение. Что раскукарекался, как на пожаре! Здесь важное дело не завершено - меня до кадки не дотащили, аккуратно брякнули на ближайший стул. Какого хрена я должен все это выслушивать? Мне бы срочно ополоснуться и - в постель, отдохнуть перед поездкой. Осел! Ну, как есть - осел! И-ааа! И-ааа! Эсиха!

  Девушку испугал, вышмыгнула. Кто теперь меня ополаскивать будет?

  Слегка очухавшийся от чудиковых воплей алькальд обрел способность соображать и, жалобно заглядывая мне в глаза, проплямкал непослушными губами, явно стараясь переложить ответственность за сложившуюся ситуацию на невоспитанного типа, устроившего здесь концерт.

  - Ваше сиятельство, позвольте представить сеньора Альваро де Браганца, милостью Его Католического Величества - альгвасила в Ируне.

  Судя по энергичным воплям и способу появления, Браганца - начальник местной полиции. Рвет и мечет, борется с преступностью, невзирая на лица, место и время суток. Чего-то нарыл, не откладывая вломился к прокисшему от безделья мэру и теперь берет его за жабры, ставя под удар мэрскую карьеру в присутствии высокопоставленного гостя. А чо? Хрен по моему виду догадаешься, что высокопоставленный. Оборванец какой-то, доходяга.

  Вот мэр и приссал - вдруг о таких скандалах и неуставных отношениях в рядах местной власти станет известно в столичных кругах? Пенсии можно лишиться. Черт меня знает, а ну как вспомню испанский, не смотря на все заверения Гонсало, пойму, о чем кричал альгвасил. Может, мэр у него корову украл? Родственники помогут. Кстати, а где они? Чего-то я про них с утра забыл.