Б...ь, как сразу-то не допер! Мы же вломились в страну ночью, галопом, со стрельбой, без всяких документов, повоевали на посту, повеселились, понагличали и отбыли в ближайший приграничный город, не реагируя на вопросы и отдельные недружественные жесты охреневших вояк, разбуженных при исполнении. Нахамили и, хвост задравши, дальше поперли, досыпать. Послали их нах. Во были глаза у пограничной стражи! Во!!! Вот такие! Cпать не ложились, к утру, небось, прочухались и разыскали наглецов, спокойно дрыхнувших в ближайшем городке. Гонсало с Кугелем повязали, а меня прохлопали. Не заметили!
Хрен - не заметили. Заметили и сволокли в тюрьму, заспанную тушку разбудить не получилось. В тюрьме я.
Говно, а не тюрьма. Сбегу. Вся в щелях.
Хлопнув щелястой дверью, в комнату зашел Гонсало с парящим горшком в руках. М-м-м! Мясо! Хочется? Ага! Значит, здоров.
Дверь снова скрипнула, пропустив на порог зловещую фигуру в свисающем до пола коричневом грубом шерстяном плаще. Словно старый взъерошенный гриф, сложив за спиной крылья, шагнул комнату. Мрачный, широкая щляпа надвинута на крючковатый нос, глаз не видно - только щеки и узкий небритый подбородок. Молча приблизился, выпростал из-под плаща руки и водрузил на скамью лепешку и меховой бурдюк. Не из медведя - меховой. Из коровьей или лошадиной шкуры, шерстью наружу, или из другой неведомой зверушки. Но воняет лошадью. Литра на три.
Лепешку на скамью положил примерно туда, где я недавно слюни во сне пускал, а до меня кто-то задницей салил, салил, пока в конец не засалил. Рядом клацнул донышком по камню горшок, выпущенный из богатырской гонсаловой руки. Понятно. Садитесь жрать, пожалуйста.
Так же молча тюремщик развернулся и вышел, оставив нас вдвоем вкушать принесенное богатство. А дверь плотно не прикрыл. Сразу сбежим или сначала позавтракаем? По мне - можно сразу: сбежим, найдем приличный трактир и уже там поедим. Хитрый Гонсало за ночь где-то раздобыл тюремный плащ - такую же колючую власяницу, почти новую. Если я под нее занырну - выйдем вдвоем, никто и не заметит. Молодец, Гонсало, здорово придумал!
- Откуда это?
- Что? Это? Это капа, ваше сиятельство. Можно сказать - национальное... Без капы не комильфо. La capa, как говорят кастильцы, abriga en invierno у preserva en verano del ardor del sol! Плащ укрывает зимой и предохраняет летом от жара солнца. Вам? Купим, если пожелаете. Но альмавива вам больше подходит по статусу, граф.
- Где Кугель?
- Сейчас ложки принесет. Ложек не оказалось.
- Каких ложек? Мы где - в тюрьме?
- Бог с вами, ваше сиятельство. Утро еще. Мы на постоялом дворе, привыкайте.
- К чему? Здесь что, во всем городе не оказалось нормальной гостиницы? Мы прячемся?
- Нет, граф, мы не прячемся. Обычный постоялый двор, ventas, других здесь нет. Завтракайте и пойдемте к алькайду предъявлять наши бумаги. Стоит поторопиться, разрешить некоторое недоразумение: мы не совсем правильно пересекли границу. Часа через два пополудни, если не изволим пошевеливаться, нас может побеспокоить альгвасил, задавая неприятные вопросы. Нам нужны осложнения с коррехидором?
Алькайд, альгвасил, коррехидор. О как! Чего-то их много на нас. Вываленной информации вполне хватило, чтобы я ожесточенно помотал ноющей головенкой на распухшей шее и твердо сказал:
- Не нужны!
Дверь снова скрипнула: боком, толкая ее задом, зашел Кугель, прижимая к себе плошку с чем-то... Чем-то вроде салата. Капуста, морковь, что-то еще. Присоединив свою внушительную лепту к нашему общему столу, вытащил из кармана серебряные ложки и вручил каждому. Правильно, что купил их тогда в Бордо, теперь вижу. Пригодились.
- Вот это - настоящее оливковое масло. Испанское! Как пахнет...
Че, Гонсало - и дым отечества нам сладок и приятен?