Теперь выразительно, с какой-то кинонаглядностью представилось это все здесь, на склоне этой сопки.
Белая гимнастерка, белая бескозырка, шинельная скатка через плечо, длиннющая винтовка с нахально-непобедимым штыком...
И так далеко от дома, куда он, дядька Иван, вернулся с георгиевским крестом и со скрипучими до смерти ранами. В ту самую бедность, к тем самым лаптям. Так и не зная, за что и почему шел под пули, штыки и осколки, за что и зачем сам убивал...
***
Черный, темный, «обиженный богом» бобыль долго и скучно рассказывает, как он было занемог...
Пусть рассказывает, надо же ему найти хоть какое-то облегчение!
***
В бедной, послевоенной деревне много дачников.
Когда по улице проходит стадо, городские дети кормят коз хлебом и печеньем. .
Пастух, пожилой и сухощавый мужичишка, злобно стегает козу кнутом.
Мамы-дачницы возмущаются. Им «соль достается» легче!..
***
Когда-то в соседней деревне была чума. Из окруженной деревни вырвался один зачумленный. Мужчины, караульные, пришибли его кольями, закопали почти живого.
На этом месте стоит теперь каменный памятник с крестом. И камень уже в лишайниках, и крест чугунный порыжел, а люди все еще рассказывают о той страшной необходимости — как будто прося прощения, тихо и немного торжественно.
***
Вчера смотрел интересную кинокартину «В мире животных».
Международный коллектив ее создателей с особым мастерством и старанием показал борьбу за существование — пожирание сверху вниз, по лестнице силы, хитрости, ловкости.
Думалось — и вчера, и сегодня утром,— что или мир не так устроен, или я совсем испортился: почему так болезненно воспринимаю обиду более слабого?..
Или просто я — человек, а нам свойственна иная форма сосуществования?
Если человеческий разум подпряжется к звериным нормам поведения, к тому «моральному кодексу» — будет фашизм во всех его проявлениях.