Подумал: «А все-таки старею...» И постарел еще на несколько секунд.
Стоит ли думать об этом?
***
Жить бы только как можно дольше, это так интересно было бы: как оно все происходило — так много и так долго.
Часто она у меня повторяется, эта мысль. Даже не мысль, а веселое удивление.
«...МОЖНО РАССКАЗЫВАТЬ БЕСКОНЕЧНО»
У старухи колхозницы отняло речь. Прилетел самолетом ученый сын, два дня сидел над нею, и только на третий день она пришла в себя. И первое, что произнесла,— спросила:
— А пообедал ли, сынок?
Чего ему — пожилому мужчине, бывшему фронтовику — стоило, чтобы не заплакать!..
***
В глухой деревеньке белорусского Полесья остановились ковпаковцы. Один из них зашел в крайнюю хату и попросил бабулю постирать ему запасную пару белья.
А тут — тревога. Ушли, как пришли.
На третий день один из отрядов, отдыхавший в лесу после боя, задержал старуху. С узелком повидавшего виды бельишка, постиранного, покатанного, заплатанного руками матери. Два дня искала она в ближнем и дальнем лесу, под музыку далеких и близких разрывов того «пригожего да веселого, что командует целым отрядом, а зовется, дай бог память, Платоном...»
И вот нашла, отдала и пошла домой. С одним то чувством, с одной радостью: «Няхай здаровенькі носіць!». Славный парень, хороший поэт, один из моих украинских друзей, он рассказал мне об этом в минуты нашей несуетной встречи.
***
Как только дорогой мимо ее одинокого хутора проезжала разведка, старуха выходила за воротца и уже издали узнавала, что к чему.
Если партизаны разговаривают, поют или смеются, морщины ее распогаживала улыбка:
— Хлопчики, пускай бы ко мне! На клецки! Тепленькие, с молоком!
Если ж хлопчики ехали молча, без песен и шуток, сердце ее понимало, что тут не до клецек.