— Здравствуйте, Милагрос, ― приветливо сказала Хоакина, ставя корзинку с гуавой и маракуйей на небольшую тумбочку у кровати. ― На мессе сеньор Феррейра упомянул, что вам не здоровится, и я решила проведать вас.

В маленьких глазках кухарки плескался вопрос, однако, как и ожидалось, она не стала расспрашивать нежданную гостью, почему та так решила.

— Что ж, ― миролюбиво произнесла она. ― Мне приятно ваше внимание, сеньора. Только не рассчитывайте сманить меня на работу, ― пошутила она.

— О, нет, я не могу так подвести соседей, ― ответила Хоакина и огляделась. ― Здесь темновато. Не возражаете, если я открою окно?

— Пожалуйста, если вам так угодно.

Окно выходило в сад, и Хоакина с наслаждением вдохнула аромат цветов. Затем она нашла стул и села неподалеку от кровати.

Милагрос заметно занервничала, когда поняла, что гостья не собирается быстро уходить. Она подняла руки и забрала рассыпавшиеся по покатым плечам темные с проседью волосы в неаккуратный узел.

— Что ж, ― повторила она. ― Мне уже лучше, так что можете не беспокоиться, сеньора.

— А что же с вами случилось? ― спросила Хоакина, внимательно следя за ней.

Милагрос скосила глаза в сторону.

— Да так. Хозяина убили, потом нового арестовали, работы много… Заболеешь тут.

— А вы сильно привязаны к дону Марсело? Я слышала, много лет у него проработали.

— Он хороший хозяин, ― сказала Милагрос. ― Был. Добрый, платил прилично.

— И только? ― спросила Хоакина невинным голосом.

Кухарка быстро взглянула на нее, затем сцепила и расцепила крупные руки, лежащие поверх одеяла. А вот теперь она злится. Интересно, на бестактную гостью или на покойного хозяина?

— Не понимаю вас, сеньора, ― пробормотала она, снова отводя глаза. Ее двойной подбородок чуть затрясся.

Почтенная Милагрос хоть и блестяще готовила, держать лицо и лгать не умела совершенно.

— Дон Марсело оставил вам много денег, как я слышала, в благодарность за что-то, ― продолжала давить Хоакина. ― А в вечер смерти он позвонил поверенному и попросил, чтобы тот подготовил новое завещание. И сразу после вашего хозяина убили. Как и юриста Мендисабаля следующей ночью. А сделал это тот, кто перед этим поссорился с доном Марсело в его кабинете.

Милагрос аж подскочила на постели, и на ее бледном лице алыми цветами вспыхнули пятна румянца.

— Вы обвиняете меня, сеньора? Да как? Я не могла, меня там не было… ― Она шумно задышала, а на глазах выступили слезы. ― Да что ж это такое? Как вы можете?..