Дракон сметает огнем группу штурмующих его кроммов. Видеть это невыносимо.
- Беги, беги, - шепчу я одними губами. Или кричу. В этом хаосе ничего не разобрать.
Гордиан Анэстей меня не слышит. Он там, среди разбросанных по песку полыхающих тел. Едва различаю в дыму его силуэт.
Жив. На ногах крепко стоит!
Я, наконец, понимаю, что происходит. Желая скорее пробиться внутрь Арены, воины Повелителя не выпускают наружу зрителей. Похоже, со смертью господина армия кроммов лишилась магической силы, и королевские гвардейцы стали толпой простецов в пугающих доспехах.
В арке центрального входа кипит черное месиво, - горожане прут на кроммовых солдат, кто кого выдавит. В черноте доспехов и ткани проблески стали. Мы не сможем так выбраться, нас либо раздавят, либо на куски покромсают. Но есть же, должны быть, еще выходы с Арены…
Гордиан Анэстей должен о них знать. Но почему он не бежит под трибуны? Застыл, глядя поверх наших голов, на возвышающегося над нами дракона.
- Кирстен. – Едва слышу голос Йергена. Кто-то с силой толкает меня, я взвизгиваю как щенок. Развернувшись, Йерген вытянутой рукой упирается в рослого человека за мной. Упирается той самой рукой, прежде бывшей в лубке. Тиски зажавших меня тел раздвигаются, я снова могу дышать. Давлюсь едким дымом с примесью запаха серы.
- Кирстен. – Повторяет Йерген. Наши лица так близко, словно мы сейчас опять поцелуемся. Глаза эльфа невозможно зеленые, можно в них утонуть. – Кирстен. Кого ты видишь на драконе внизу?
Я с трудом отрываю от его лица зачарованный взгляд. Поворачиваюсь к чаше Арены. Порыв ветра от крыльев кружащего над нами чудовища на миг разгоняет дымовую завесу.
У меня перехватывает дыхание: на загривке у ящера вижу крохотную фигурку! Такую маленькую, что в первый момент невозможно поверить глазам: как она на нем держится? Фигурка сплошь черная, точно выцарапанная из угля статуэтка.
- Она? – Слышу вдали голос Йергена.
Ничего сказать не могу. Горло сдавил спазм рыдания.
Это Габи! Мне нужно вниз, поскорей к ней. Я должна вытащить сестру из омерзительной оболочки, содрать проклятую черную коросту, чтобы ссыпалась как Йергенов лубок.
Трибуну заливает яркий свет, неистово-красный со сполохами расплавленного золота. Нас придавливает жаром, прущим от нависшей над нами исполинской туши дракона. Охнув, задираю голову – брюхо ящера разошлось множеством огненных трещин, да и сам дракон заметно подался назад. Мне кажется, сейчас с трибунами произойдет нечто ужасное.
- Тебе пора вниз. Я прикрою. Мне придется поработать по нелюбимому ремеслу. – И Йерген с нечеловеческой легкостью подхватывает меня под мышками.
В глазах темнеет от вспышки боли в ребрах, и я обнаруживаю себя лежащей поверх плотно вдавившихся друг в друга людей. Прямо поверх голов, плеч, рук, пытающихся от себя отпихнуть. Этих рук, на мое счастье, немного, – мало кто может выпростать их в такой давке. Мне кажется, жар здесь еще более нестерпимый, чем ощущалось в толпе.
Или так теперь стало везде, потому что дракон нагревается?
Бросаю на эльфа ошалелый взгляд. Люди меня отталкивают, стряхивают с себя вниз, Йерген отдаляется пугающе быстро. Успеваю удивиться тому, что обезумевшие зрители его не касаются. Словно эльф защищен невидимым ограждением.