— Теперь, товарищи, я предлагаю спеть революционную песню, — предложил председатель собрания
— Даешь кашу с маслом! — завелась неуправляемая народная масса. — Долой кровопийц и эксплуататоров!
— Тихо, товарищи! — перекрыл общий гам товарищ Август. — Сегодня в кашу товарищ Ольга добавила четыре золотника лампадного масла! Ура, товарищи!
— Ура! Ура! — вяло откликнулись коммунары.
— Да здравствует мировая революция! — закричал теперь уже секретарь партячейки Краснов и, распахнув свой полушубок, запрокинул вдохновенную голову и запел:
Коммунары, то ли вдохновленные строгим величием революционной песни, то ли золотниками масла в каше, все как один поднялись с мест и дружно грянули:
Глава 6
— Всё, я немедленно уезжаю! — сказала Ордынцева, как только я вошел в нашу каморку.
— А что, собственно, случилось? — спросил я — Это ты из-за диспута?
— Как будто ты сам не понял, они нарочно сорвали обсуждение!
— Ну, ты даешь! — восхитился я. — А как, по твоему, мы, большевики, пришли к власти? На сплошном жульничестве и популизме. Проиграли выборы в учредительное собрание и, чтобы не упустить власть, устроили государственный переворот.
Это Даша знала лучше меня, сморщилась, как от зубной боли, и комментировать не стала, единственное, что спросила:
— Что такое популизм?
— Это когда обещаешь отдать фабрики рабочим, землю крестьянам и тут же все отбираешь. Говоришь «долой войну» и устраиваешь всеобщую мобилизацию.
— Но в этом была тактическая необходимость!
— Вот потому, что для вас всех такая необходимость важнее данного слова, мне и все равно, какая группировка сделается первой и перережет конкурентов.
Должен сказать, что с мозгами у Ордынцевой, кажется, было все в порядке. Во всяком случае, она не бросилась на меня с кулаками отстаивать белые ризы своих эсеров, только грустно констатировала:
— Без тактических хитростей в революции победить невозможно.
— Тебя так сегодня и победили. Краснов устроил клоунаду и выиграл.
— Но, — начала говорить она, потом, видимо, вспомнила, как секретарь партячейки добивался поддержки коммунаров, улыбнулась и только махнула рукой — Все равно мне нужно уезжать, здесь делать больше нечего.