Пожалуй, единственным результатом данного совещания было знакомство с Александром Григорьевичем Петерсоном, начальником отделения по охранению общественной безопасности и порядка в Москве, да Василием Ивановичем Лебедевым, начальником Московской сыскной полиции.
В приёмной московского градоначальника Егора аккуратно придержал за локоть Петерсон, невысокий мужчина средних лет в жандармском мундире со Станиславом на шее.
— Егор Николаевич, мне вчера звонил господин статский советник Макаров. Николай Александрович приказал обеспечить вам полное содействие. Я здесь человек новый, назначен на эту должность буквально на днях, поэтому вряд ли смогу быть вам полезным. Но могу отрекомендовать вам ротмистра Головина как человека, обладающего необходимым опытом и хорошо знающего Москву. Также московский обер-полицмейстер, точнее, теперь уже градоначальник, как вы только что слышали, ждёт план операции. Поэтому предлагаю совместную поездку к господину Лебедеву для, так сказать, налаживания взаимодействия.
Егор не возражал.
В сыскной полиции он провёл почти весь день, разрабатывая план операции, в принципе, идентичный той, что они недавно провели в столице. Как оказалось, самыми криминогенными в это время были район Хитровского рынка и Трубной площади. Памятуя последнее наставление Юрия Андреевича, Егор озаботился перекрытием возможных путей бегства через подземные ходы, насколько это вообще было в его силах. Пришлось переворошить целую пачку всевозможных древних планов коммуникаций и даже затребовать несколько специально обученных людей, которым по роду службы было положено разбираться во всех этих подземных хитросплетениях. Да и вопросы с конвоированием и содержанием теперь приходилось тоже решать самому.
Освободился Егор только под вечер и, отправившись в расположение своей части, обнаружил в выделенной ему комнате записку, в которой граф Белов уведомлял о приглашении на ужин к одному крупному московскому промышленнику и меценату, владельцу кожевенной и суконных мануфактур.
Решив, что немного развеяться не помешает, граф Иванов принял душ, чисто выбрился и отправился по указанному адресу. Ужин удался на славу: Егор приятно провёл время в компании хлебосольного, хорошо образованного хозяина, до отвала наелся разнообразных деликатесов, послушал приятную музыку, выпил отличного вина и очнулся в сыром кирпичном подвале, скованный по рукам и ногам тяжеленными кандалами времён, наверное, ещё Ивана Грозного.
В горле стоял противный привкус каких-то химикатов, ужасно хотелось пить. Тусклая масляная лампадка с трудом освещала небольшое помещение с низким сводчатым потолком из красного кирпича, густо покрытого белыми высолами и паутиной.
Юрий Андреевич и штабс-ротмистр Котов ещё пребывали в отключке. Егор, не особо надеясь на успех, попробовал кандалы на прочность, но это явно было безнадёжной затеей. Намертво вмурованная в пол петля из кованого прута в палец толщиной, фиксировавшая кандалы на ногах, тоже не поддавалась.
Видимо, звон его цепей разбудил товарищей по несчастью. Сначала Котов открыл глаза, а вскоре и граф Белов подал первые признаки жизни в виде своей обычной длинной матерной тирады.
— Ну и как это нас угораздило? — спросил их Егор, дождавшись окончания бурного проявления чувств.
— Хороший вопрос, Егорушка. Знать бы ещё на него ответ…
— Как выбираться будем?
— Да как тут выберешься… Будем договариваться. Хотели бы нас грохнуть — не стали бы так заморачиваться.
— Тоже верно. А как вы вообще попали к этому владельцу заводов, газет, пароходов?
— Была инфа, что он тоже спонсирует одних бравых ребят из эсеров. Решили проверить. Сунулись, типа, проверка из Питера, как он тут царский указ исполняет. А у него всё в ажуре: общагу рабочим строит, больницу и даже детский сад. Да и работяги его наперебой расхваливают… В общем, слуга царю, отец солдату… А потом и сам нарисовался. Знаю, говорит, зачем пожаловали, но невиноватая я — он сам пришёл… Давай каяться, что, мол, заставили его, ржавым ножом угрожали и всё такое… Ну и, конечно, готов сотрудничать. Вот я и купился, старый осёл, на вексель беспонтовый!
— Много хоть отписал?
— Да прилично. Ещё и три листа имён подельников накатал! Ну, думаю, процесс пошёл, а оно, видишь, вон как повернулось… Старею, сука, размяк, доверчивым стал…
— Ладно, чё уж теперь-то… Послушаем, что скажет.
— Да придётся…