Штабс-ротмистр Котов с интересом наблюдал, как сверкающая на солнце процессия скрылась в парадном. Юрий Андреевич вздохнул, покачал головой и закурил:
— Алексей Игоревич, а тюремная повозка где?
— Ожидает в том дворе. Одну минуту, — Котов покинул экипаж и быстро зашагал вдоль дома.
Не прошло и пяти минут, как тяжёлая дверь парадной снова распахнулась. Один спецназовец вышел на улицу, внимательно осмотрелся по сторонам и призывно махнул кучеру тюремной кареты. Двоих мужчин со скованными за спиной руками затолкали внутрь подъехавшего фургона, а Клёновой Юрий Андреевич галантно предложил место в своём экипаже.
Два жандарма во главе с поручиком Ширяевым вынесли из подъезда пулемёт системы Максима. Юрий Андреевич усмехнулся:
— Здорово! Сколько за него отвалили? Тысячи полторы, поди? Ладно, можете не отвечать — я сам узнаю, — он обернулся к штабс-ротмистру Котову. — Алексей Игоревич, вы тут оставьте кого-нибудь нашего юного корнета дожидаться и поезжайте следом за нами. Сегодня очень много дел, а мы с вами несколько отвлеклись.
Глава 11
В большом тронном зале Зимнего дворца собралось человек сто. Случайных людей здесь не было, только банкиры, промышленники, купцы и крупные землевладельцы. Всех этих людей объединяло одно: они были обладателями многомиллионных состояний. Негромкая музыка и сновавшие с подносами шампанского официанты пытались по мере сил скрасить ожидание почтенной публики.
Огромные лакированные двустворчатые двери, настоящее произведение искусства, беззвучно распахнулись. В зал вошло несколько человек в жандармских мундирах. Шедший впереди пожилой полковник обвёл тяжёлым взглядом всех присутствующих в зале и спросил:
— Все собрались?
— Ваше сиятельство, тут Гинцбурги, Второвы, Юсуповы, Демидовы, Нобели, Поляковы, Перловы, князь Семён Абамелек-Лазарев, Борис Абрамович Каменка, Гуго Борау…
— Гуго Борау? Это кто такой?
— Немец, ваше высокоблагородие, торговля чаем и продуктами химической промышленности, почти сорок миллионов, — уважительно произнёс один из сопровождающих, сверившись с записями в тонкой кожаной папке.
— Понятно. Это кто такие? — Юрий Андреевич кивнул на большую группу людей, державшуюся несколько обособленно.
— Мамонтовы, Морозовы, Громовы, Третьяковы, Гучковы, Кузнецовы, Коноваловы, Хлудовы, Солдатёнковы…
— Виновники торжества. А где Савва Морозов? Что-то я его не вижу. Игнорирует? — недовольно спросил граф Белов.
— Так помер он. Ещё весной во Франции, в Каннах. Говорят, застрелился, — подсказал стоящий рядом с ним офицер.
— Ясно. Кто от них прибыл?
— Мать его, Мария Фёдоровна, вместе со вдовой Саввы Зинаидой Григорьевной, вон они, рядом с Павлом Рябушинским стоят.
— Хорошо. Разберёмся. Кто не приехал?