И, не дожидаясь моего ответа, подполковник мелкой рысью затрусил к лестнице. Я лишь озадаченно глядела ему вслед, недоумевая, чего это он вдруг так быстро свернул беседу.

Выходя из здания суда по семейным делам, я сияла: решения еще предстояло дождаться, но, судя по довольному лицу Абель, уже сейчас можно с точностью до девяноста девяти процентов сказать, что мы выиграли. Моя адвокатша не только представила судье многочисленные письменные доказательства того, что я являюсь образцовой матерью – ей еще удалось притащить в суд живых свидетелей, которые в один голос твердили, какая я замечательная! У адвокатов Шилова на руках были лишь голословные обвинения и фотографии, которые ничего, в сущности, не доказывали. Абель разбивала аргументы противной стороны в пух и прах, легко, словно семечки щелкала, и я впервые в жизни поняла, что представляет собой работа классного адвоката. И еще я со всей определенностью осознала, что без помощи специалиста потеряла бы Аннушку. Как бы я такое пережила? К счастью, теперь не нужно об этом думать.

Мы с Андреем и Абель спускались по ступенькам к парковке, когда сзади послышались торопливые шаги: кто-то бежал вслед за нами. Обернувшись, я увидела запыхавшегося Шилова.

– Можно тебя на минутку? – спросил он.

– Я подгоню машину, – сказал Андрей и продолжил спуск, а мы остались стоять на середине лестницы.

– Чего тебе надо? – спросила я. – Разве ты не наговорился в суде?

– Ничего еще не кончено, – произнес Шилов едва слышно. – Даже если решение примут в твою пользу, мы обжалуем его, и в следующий раз дело вполне может повернуться по-другому!

– Делай что хочешь, – беспечно пожала я плечами. – Я не могу помешать тебе тратить время и деньги, ведь ты упорно не желаешь меня слушать!

– Ты не понимаешь. Агния! – Голос Олега неожиданно зазвучал почти умоляюще. – Если бы дело касалось только нас двоих, я бы на все согласился, но ведь есть еще Андрей!

– Да чем тебе Андрей-то мешает?! – удивилась я.

– Он хочет быть отцом Ани, но ее отец я – я, понимаешь?! Ей всю жизнь придется разрываться между нами. Твой любовник будет проводить больше времени с нашей дочерью, и у него появится шанс сделать так, что она меня возненавидит!

– Во-первых, Андрей никогда бы так не поступил, – возразила я. – Ты совсем его не знаешь!

– Конечно, куда мне! – скривился Шилов.

– Во-вторых, ты не принимаешь в расчет меня: я не намерена делать из тебя врага, я с самого начала тебе об этом говорила! Анютка всегда будет знать, кто ее отец, и я не стану препятствовать вашему общению, если ты не будешь продолжать свои глупые преследования. Но я также обещаю и прошу принять мои слова всерьез: если ты не остановишься, я сделаю все, чтобы тебя не было в жизни моей дочери, Шилов!

Сказав это, я поспешила вслед за Андреем, оставив Олега стоять на ступеньках.

– Значит, дело раскрыто? – спросил Трофименко, когда Жанну увели после очередного допроса.

– Ну, Липко у нас, Рыкова – тоже… Можно считать и так. Тебе удалось допросить Антона? Мне все еще непонятно, каково его участие в деле.

– Вы правильно предположили, что Скоробогатов поначалу неправильно понял природу отношений своей девушки с мужиком из Москвы. Он пока не может говорить – ранение в шею серьезное, и наша беседа выглядела… несколько необычно, я бы сказал: он немного писал, немного кивал…

– Ну, и? – нетерпеливо перебил подполковник.

– Перед смертью Нина изменилась. Она стала пугливой, запирала дверь на все замки, ходила, оглядываясь. Она намекала Антону, что расследует важное дело, но отказывалась посвятить его в подробности, говоря, что это может быть для него опасно. Потом он понял, что она ему врет: говорила, что пошла на работу или к подруге, а сама встречалась с Субботиным… То есть Антон, конечно, не знал, что это Субботин…