— Нет уж, спасибо. Последним видом транспорта, который я водил, была бээмпэшка.

— Если водил БМП, справишься и с БМВ. Разница всего в одну букву.

— И то верно, что это я застеснялся? Дело пустяковое.

…Алтынов действительно сел за руль, но на выезде со двора сбил рекламный щит «РУССКАЯ СДОБА — ТВОЙ ДРУГ ДО ГРОБА», был облаян собаками и старушками, осмеян детьми, осужден Панужаевым и отправлен в ссылку на заднее сиденье. Дальнейший путь они проделали без проблем и остановились перед пятиэтажным домом в районе Сортировки.

— Здесь я арендую подвальчик под склад, — сообщил Никита. — Хорошее место: отдельный вход, а все жилые подъезды на той стороне дома.

— Так у вас что, вечеринка на складе?

— Разумеется, это же самый последний писк! — Он достал из кармана связку ключей. — Заходи, я подержу дверь, очень тугие пружины. Выключатель справа.

Спустившись, они достигли второй двери, которая тоже была заперта.

— Странная манера гулять под замком.

— Тут много чего странного, сейчас увидишь.

Помещение за дверью было ярко освещено. В углу стояла электрическая плита, имелись также стол, четыре табуретки, посудный шкаф и умывальник. Отдушина под потолком была забрана толстой решеткой. В противоположной от входа стене оказалась еще одна дверь, которую Панужаев снова отпер ключом и сделал приглашающий жест. В этой комнате из мебели кроме стола и стула был еще и диван, на котором сидел, уставясь на вошедших, худой губастый негр неопределенного возраста, правая рука которого была прикована наручниками к протянутой вдоль стены водопроводной трубе. Одет он был в измятый светло-серый костюм и темную рубашку, галстук отсутствовал.

— Знакомься, Саша, — это высокочтимый, блистательный и несравненный гражданин Нигерии по имени Хрен-Запомнишь, но мы зовем его просто Там-Там. Он все понимает и откликается — видишь, сразу вскинулся. Отличный мужик, наша гордость и надежда! Наш золотой запас!

Алтынов продолжал стоять с открытым ртом, уставясь на африканца, который, выслушав речь Панужаева, произнес что-то по-английски.

— Ты знаешь английский? — спросил его Никита.

— Я понял только «плиз». Может, хочет в туалет?

— У него вон параша в углу. Я сам немного кумекаю по-немецки, а этот паразит на нем — ни гугу. Только по-английски или по-своему. Пойдем отсюда, раз не о чем говорить. Потерпи, Там-Там, сейчас сварганим тебе ужин.

Они вернулись в первую комнату — или на кухню, как она здесь именовалась, — и притворили за собой дверь.

— Выходит… — начал Алтынов.

— Выходит, что так. — Никита заглянул в шкаф и достал оттуда пачку лапши, копченую колбасу и пластиковую бутыль с минералкой. — Три дня назад его привезли. Встреча была назначена в Питере — по моей слезной просьбе (они звали в Лондон), а дальше все получилось, как я тебе описал. Доставлен в закрытом фургоне.

— Вот это лихо!