— Чистейшей воды.

— А ты что обещала?

— Ладно-ладно, я пошла на улицу… Франц, ко мне!

— Плохо держишь слово. С большим трудом. Еще по рюмочке?

— Наливай.

— …И тогда я подумал: а что, если малость тряхнуть этих негров.

— Как же ты их тряхнешь?

— Есть варианты. Например, настоять на встрече с гонцом именно в России — не важно, в каком городе, — выслушать его умные речи, записав их на диктофон (еще лучше — заснять скрытой камерой), а потом отобрать все бумажки, какие у него найдутся, посадить парня под замок и предложить его шефам выбор: или они выкупают гонца за вполне умеренную сумму — скажем, раза в два больше той, что я должен своим кредиторам, — или мы сдаем его со всеми потрохами в Интерпол, который, кстати, давно охотится на таких деятелей. Что скажешь?

— Попытка не пытка. Но они быстро поймут, что ты блефуешь.

— То есть?

— Ведь если ты сдашь его в Интерпол, ты сам засветишься как похититель — он же все и расскажет. Какой смысл ему тебя выгораживать?

— Правильно. А теперь представь, что подобное письмо было отправлено не мне, но случайно попало мне в руки — в сущности, я не такой уж крутой бизнесмен, чтобы мой счет в каких-то полсотни штук баксов и впрямь соблазнил международных аферистов. Я отправляю ответное послание якобы от этой фирмы — у меня есть ее бланки, а подписи и печати не так уж трудно подделать, — а потом встречаю нигерийца, веду переговоры от имени все той же фирмы, записываю их на пленку, сажаю беднягу в подвал и шлю письмо в Нигерию: «Уважаемые братья-приматы, мы так-то и так-то вас обули. Ваш соплеменник до сих пор искренне верит, что попал в лапы той самой ублюдочной фирмы, так что если мы подбросим его ментам, а те Интерполу, пострадаете вы и эти никчемные фирмачи, а нам эти ваши проблемы до фени. Потому уделите нам толику от неправедно нажитых вами богатств, а мы взамен отошлем к вам живого красивого негра. Деньги принесите туда-то и туда-то (адрес питерский или московский). Целуем крепко. Без подписи». Они там, пожалуй, всполошатся, пошлют кучу писем и факсов той фирме, те всполошатся тоже, ответят им «нихт ферштейн», а когда нигерийцы поймут, что мы не блефуем, они могут и раскошелиться — чем черт не шутит?

— Сильно! — сказал Алтынов. — Но если ты вправду хочешь попробовать, лучше советоваться не со мной, а с каким-нибудь ушлым юристом.

— Все юристы сволочи, а ты мой друг. Плевал я на советы — мне нужна моральная поддержка. Я так и так буду гнуть свое. Не получится обмануть в одном месте, пойду воровать в другом или грабить в третьем. Меня загнали в угол и… ладно, зачем забивать тебе мозги моим дерьмом, когда у тебя свое из ушей лезет. Я сейчас должен быть в гостях и хочу, чтобы ты составил мне компанию. Поедешь?

— Что смеяться-то — в таком виде?

— Туда именно в таком виде и нужно.

— Тогда нет проблем, поехали.

— Сперва по последней.

— Хорошо сказано. Но как ты поведешь машину?

— Как всегда: спокойно и аккуратно. Хочешь, тебе дам повести?