- Ай! - вскрикнула я, когда нежной кожи тонкий прут коснулся второй раз. Я все еще не могла прийти в себя от изумления, что взрослый мужчина решил разобраться со мной как с нашкодившим школьником! На заднем месте обжигающе горело, а вторым после изумления чувством стало чувство обиды, детской, безутешной, заполняющей до краев, когда ощущаешь несправедливое отношение и слезы моментально подступают к горлу, и ты не можешь их сдержать...

Прутик ударил в третий раз и в четвертый, а у меня комок подкатился к горлу, и глаза наполнились слезами. Да что он себе позволяет, этот дикий человек! Меня никогда, никогда и никто в жизни не наказывал физически! Даже в детстве.

- Прекрати! – давясь слезами, сказала я, но он не реагировал.

- Чтоб тебя звери разорвали! - крикнула от бессилия. - На части! Ой! Мелкие! Медленно-о-о!..

Я не знала, радоваться мне или огорчаться, что Ратмир выбрал именно такой способ... взаимодействия, а не любовные объятия. Смешанные чувства заполнили мою грудь. Судя по книжным романам в момент порчи невеста погружается в океан неземного блаженства. В случае же с прутиком ничего приятного, больно и унизительно! Зато девичья честь осталась сохранна. Ясно одно - плохо и то, и другое. А место мое не здесь, а в цивилизованном обществе, где нет варваров с дикими озерами и прутьями под рукой! Испытывая все это, я не знаю, каким образом извернулась и что есть мочи впилась зубами в руку жениха. Сжала до скрипа, он глухо ойкнул и дернул рукой, оставляя у меня во рту солоноватый привкус кожи. Пусть знает, что не только я одна понесу увечья в этом бою!

- Что же такого ценного - ой - было в этом кортеже! - с шипением и вскриком спросила я, чтобы отвлечь мучителя.

- Лекарства, Алёна, так нужные в деревне. Там были лекарства, которые требовались здесь и сейчас. А еще бумаги...

На этом слове он осекся, помрачнел и даже ослабил хватку, и я поняла, что затронута какая-то важная тема. Про бумаги узнаю потом, а лекарства...

- У вас же есть оранжевое лекарство! - выпалила я, вспомнив про случай с Ку-ку. - Ай! Разве нужны еще? - наивно поинтересовалась, чтобы выведать информацию.

- Да, - с каким-то сожалением вымолвил он. - Оранжевое, как ты говоришь, лекарство - оно для особых случаев. Потому что его слишком мало.

Так-так, интересно. Как бы пробраться и взять пробу? Мое исследовательское сознание продолжало работать даже в такой унизительной ситуации. Что в целом говорит о моем хорошем психическом здоровье. В отличие, конечно, от здоровья моего жениха.

- А бумаги? - выкрикнула я, решив под шумок добыть максимум сведений.

- Бумаги?.. - с каким-то замешательством произнес тиран и вроде задумался. Использовать свой прутик (и где он только его взял?) он перестал и вдруг прикоснулся к моей пострадавшей коже кончиками пальцев.

- Эй! - дернулась я от щекотки, но он не обратил внимания, словно погрузившись в какие-то мысли. В это время он стал... гладить то, что минутой ранее безжалостно наказывал. Такой поворот сюжета мне окончательно не нравился. Быть может, у него на уме какие-то изощренные фантазии! Старый леший, куда меня только занесло! Попыталась пнуть негодяя, но безрезультатно.

Я выворачивала шею, чтобы увидеть, что творится у него на лице, но оно как будто окаменело. Мне показалось, что мужчина на мгновения ушел в себя, сосредоточившись только на ему ведомых мыслях. Он также продолжал держать меня суровым захватом, пальцами другой руки касаясь моей до неприличия задней части и как будто что-то вспоминая. Было щекотно и это отвлекало от саднящей боли, не сильной, но весьма неприятной. Однако сверкать голым задом совсем не хотелось, в душе как итог разлилась горьковатая обида. Быть может, я и была в чем-то неправа, не поинтересовавшись, какие товары были в кортеже. Возможно, на самом деле кому-то очень нужные лекарства... Но упрекни меня в этом тиран открыто - я бы испытывала куда большее чувство вины, чем теперь, в положении нашкодившего ребенка! Поборник морали, а жизнь незнакомых девушек губить как раз плюнуть!

В какой-то момент мне показалась, что его хватка ослабла, и я дернулась, освобождая руки и тело от захвата, перекатилась на кровати и вскочила на пол. Быстро натянула портки и оправила платье. Бросила в жениха тот гневный взгляд, на который было способно лишь попранное девичье достоинство. Волосы растрепались от борьбы, кулаки сжались сами собой в остром желании хорошенько прогуляться по невозмутимой физиономии тирана, а рот (наверное, перекошенный) собрался послать страшные проклятия на его голову. Но, взглянув на него, я поняла, что он меня не слышит. Деспот сидел безучастно и, казалось, не имел никакого желания продолжать дальнейшую дискуссию. От собственных мыслей он даже ссутулился и поник, как жук, скукожившийся к холодам.

- Это... слишком! - только и смогла выдавить я, а слезы обиды так и подкатывали к глазам, грозя вырваться и окончательно превратить меня в ребенка. - Ни за что! Даже не думай, что твоим планам суждено сбыться, Ратмир. Ни за что и никогда ты не сможешь удержать меня в этой глуши. Разве что... убьешь и прикопаешь за одним из твоих деревьев гигантов!

Я не видела смысла таиться и изображать хорошее отношение после произошедшего. Эта ситуация расставила все точки в нашей истории как для него, так и для меня. Стало очевидно, что мне здесь совершенно не место. Жизнь с таким деспотом с самого начала казалась бесперспективной, а теперь и вовсе стала опасной. Что ему придет в голову в следующий раз? Нужно как можно скорее выбираться отсюда, и обратиться за помощью к людям, которые могут помочь.

Ратмир продолжал молчать, с неясной тоской глядя на меня. Он не спорил и не спрашивал, куда же делись мои заверения в нашей совместной судьбе. Неужели догадывался, что это все игра?

И, кажется, не собирался уходить из моей комнаты. Что-то его держало здесь. Мне не хотелось выяснять и я предпочла удалиться сама, гордо задрав сопливый от слез нос. Вот только… надо сказать что-то колкое на прощанье.