Вернись ко мне.
Вернись ко мне.
Я все еще наматываю время, все сильнее и сильнее сжимая его вокруг себя, растягивая, чувствуя возрастающее напряжение, когда деревья, тени и серебристый свет становятся совершенно неподвижными.
Темная фигура смотрит на меня, совершенно не двигаясь.
— Ты не можешь тянуть мое время. — Он хихикает; низкий, угрожающий звук. — Похоже, тебе нужно получить еще небольшое наказание, прежде чем ты одумаешься, мальчик. Неважно. Время — это то, в чем ты и я никогда не будем нуждаться.
Что он имел в виду?
Это не имеет значения. Я хочу вернуться в реальный мир. Хочу прикоснуться к нежной коже моей женщины. Хочу вдохнуть ее теплую, земную сущность.
И я отпустил время.
Ух.
Деревья вокруг меня качаются, мерцают и размываются.
— Какая дерзость. — Темная тень снова смеется, и, возможно, это всего лишь мое воображение, но он звучит снисходительно весело, как это может быть со своенравным ребенком. — Ну тогда, полагаю, этого следовало ожидать.
— Отвали, старик, — рычу я, когда холодный серебряный лунный свет исчезает, заменяясь глубоким красноватым сиянием.
Внезапно я смотрю на свои закрытые веки изнутри.
Я вернулся.
Меня охватывает облегчение, когда я открываю глаза и смотрю на соломенный потолок. Пучки тростника аккуратно переплетены и уложены в концентрические круги, которые по спирали направлены к деревянному отверстию наверху. Довольно приятно смотреть на это.
Но я забываю о потолке и замираю, когда понимаю, что — или кто — находится на мне.
Она спит.
Не в силах сопротивляться, я провожу пальцами по ее рыжим волосам, поражаясь тому, насколько мягкими и нежными они кажутся. Ее голова покоится на моей груди, двигаясь вверх и вниз с каждым моим вдохом.
И ее запах…
Он как никогда затягивает.