— Очень хорошо, Амали. Мы оставим тебя заботиться о незнакомце. Ты просила меня о благосклонности от его имени, поэтому ты несешь единоличную ответственность за все, что из этого вышло. — К моему удивлению, ее черты немного смягчились. — Добро пожаловать домой, дитя. Когда огонь погаснет, поговорим.
— Да, — рассеянно шепчу я, когда Кайм поглощает все мое внимание. Я почти не замечаю, как Анайя заставляет замолчать инакомыслящих охотников и выводит Сану и ее плачущего ребенка из хижины. Я почти не замечаю, как охотники хватают за ноги мертвого мидрианского солдата и утаскивают его.
Все мое внимание сосредоточено на Кайме. Я провожу руками по его телу, проверяя, нет ли смертельных ран. Мои пальцы скользят по липким пятнам засохшей крови, но, похоже, она не его. Его крепкий живот цел. Кожа на его широкой груди гладкая и целая. Кроме старой раны на его левом плече, я не могу найти никаких признаков того, что он был ранен.
Он просто… холодный.
Так ужасающе.
Его кожа холоднее, чем когда-либо прежде. Если бы не мучительно медленное биение его сердца и почти незаметные подъемы и опускания его груди, я могла бы принять его за замороженный труп.
Но он жив.
Мне просто нужно…
— Проснись, Кайм. — Я осторожно трясу его.
Нет ответа.
Мне нужно что-то сделать. Но что я могу сделать?
Согреть его.
Холод обычно его не беспокоит, но почему-то это сейчас кажется другим.
Дрожащими руками я нащупываю ножны и кожаные ремни на его теле, снимая его смертоносное оружие. Хватаю его за щиколотки и тащу его тело к пылающей жаровне, чуть не сломав себе спину. Одно лишь усилие заставляет меня плакать от разочарования. Он намного, намного тяжелее, чем кажется.
Наконец, мне удается поднести его достаточно близко к кругу тепла жаровни. Кайм лежит на спине, его массивное тело вытянуто, руки и ноги раскинуты, глаза закрыты, а кожа очень холодная. Я осторожно стягиваю шарф, обнажая его острые, элегантные черты. Его кожа стала еще на один оттенок светлее, и я вижу тонкую растушевку темных жилок вокруг его глаз и щек. Что-то другое. Его кожа приобрела слегка кристаллический вид. В красном сиянии жаровни он переливается, как зловещий первый зимний мороз.
— Что ты такое? — шепчу я, беря его окровавленную руку в свою. И растираю его холодную кожу, пытаясь найти хоть немного тепла.
Ничего.
В углу хижины Саны стоит тростниковый поддон. Поверх него груда толстого меха. Я хватаю серое одеяло из мягкого кроличьего пуха.
И прикрываю тело Кайма, скрещивая его тяжелые руки на груди. Его дыхание медленное и ровное. Он вообще не двигается.
С закрытыми глазами, взлохмаченными темными волосами и пятнами темно-красной крови, окрашивающими его грудь, шею и даже нижнюю часть лица, он выглядит как какой-то древний бог-воин, охваченный тысячелетним сном.