– Тогда грузчиком в порт, или матросом на судно, если возьмут. Слушай, пацан, давай заключим с тобой джентльменское соглашение.

– А что это?

– Эх, деревня. Короче, ты меня кормишь, у тебя, вишь, какой сидор полный, а я тебя охранять буду и к делу пристрою, на первое время. Пообвыкнешь, ещё и благодарить будешь своего наставника. Выигор меня зовут. Игрок я, но сейчас, на мели, даже жратву не на что купить, а воровать не приучен. Западло это. Я не тому учен. Лады?

– Лады!

Так Леон Сракан и стал учеником известного шулера Выигора. Много чего ему пришлось пережить, и много раз его жизнь висела на остром лезвии ножа. Но, будучи от природы спокойным и не трусливым, он всегда мог постоять за себя, для чего, даже, пришлось порезать нескольких, излишне прытких и наглых.

Со временем, ставки стали серьёзнее, и масштабы другие, а вместо ножа, Леон завёл себе револьвер, из которого пришлось стрелять не раз, и не два. Итогом стала известность и определённый авторитет, в уголовной среде. Но не было там друзей, не было и нормальной человеческой жизни.

По-разному туда приходили, а уходили все одинаково. Скоротечная жизнь, шулера и игрока, разбойника и налётчика, не нравилась ему, но единожды попав, трудно вырваться из круговорота человеческих отбросов.

Неприличное прозвище Леон получил из-за того, что когда ему проигрывали, а это было весьма часто, то всегда восклицали: – «Да что это за срака-то такая!». И как он не боролся с этим, всё было бесполезно. Новая «погремуха» всем понравилась и, хоть не в лицо, а за глаза, его так и называли. Он дрался, даже пытался зарезать какого – то насмешника, пока один авторитетный вор не вызвал его и не сказал.

– Ты Леон, правильный парниша, но погремухи не выбирают. Носи любую достойно, и не кипешуй. Вот тебе моё слово.

Леон успокоился и больше не обращал на это внимания. Только изредка, он вскидывался, в ответ на очевидное пренебрежение, но любой, знавший его, быстро одёргивал зарвавшегося уголовника, и тот выплачивал компенсацию за неправильный «базар», делом или извинениями.

Так Леон и жил, пока, после очередного вооружённого грабежа, не попал под внимание полиции, из-за чего и вынужден был бежать, вместе со Шнеерзоном, который попался на крючок из-за подделки банковских билетов.

Сейчас же, Леон собирался вернуться в Африку и получить указания от Мамбы, как дальше жить, что делать. И как не уговаривал его Шнеерзон, тот не собирался менять своего решения.

Дело в том, что они накопили и заработали огромную сумму денег, и теперь их надо было вкладывать, во что-то легальное. И на этот счёт, их идеи разнились. Шнеерзон хотел остаться в Америке и снабжать Мамбу оружием, на полученные дивиденды, а всё остальное – тратить на своё усмотрение.

Леон же, наоборот, стремился к расширению их бизнеса и не желал сидеть в Америке, но хотел разрешения от Мамбы на это, и постоянную связь с ним. Леон никогда не был предателем и не собирался им становиться сейчас. И, со всей правотой, сказал об этом Шнеерзону.

Вдоволь наругавшись, Шнеерзон, в конце концов, признал правоту Леона и согласился со всеми его доводами, умерив свою жабу. Да и не хотел он никого кидать, не в его это было правилах. Но «сладкая» жизнь «застила» глаза, и только, всегда трезвый, Леон обуздывал его хотелки.

В глубине души, Леонид Моисеевич Шнеерзон боялся Мамбу и знал, что тот дотянется до него и через Атлантический океан. Он, как и всякий еврей, был склонен к мистике, а кроме того, побывав в Африке и пообщавшись вплотную с Мамбой, стал ещё больше в это верить.

И иногда, не в силах признаться самому себе, думал, что Мамба – это чёрный мессия, пришедший в этот мир не просто так. Об этом говорило его неясное происхождение, а также, необъяснимые знания будущего и пророчества, которые, каждый раз, сбывались, с пугающей точностью.

И великим унганом Мамба стал не за простые фокусы. Он был многолик и таинственен. Много в этом было непонятного, мрачного, мистического и не подающегося никакой логики. А всё, что человек не может объяснить, всё это пугает!

Тем не менее, Шнеерзону нравилась полная приключений жизнь, а наличие руководителя, который был намного умнее и которого он опасался, заставляло работать в команде, без всяких камней за пазухой. Вот такой он был человек, Леонид Шнеерзон, и вот таким был Леон Сракан.

Собравшись и загрузившись на пароход, Леон отчалил из Бостона, оставив Шнеерзона одного, считать деньги и думать, что делать с ними дальше. На этом же пароходе, в тюках тканей и других товарах, были надёжно спрятаны винтовки и пулемётные патроны.