Стоппер тихо засмеялся.

— Что я не так сказала? — насторожилась женщина. Кому понравится, когда над ним насмехаются.

— Они нищие, — припечатал Стоппер.

Отношения, на взгляд Илака, с родичами у него были странные. Светлую он опекал постоянно. Возился, учил языку, нечто терпеливо объяснял. С женщиной был не особо почтителен и прямо раздавал команды. Конечно, раз вторая жена отца, могли быть старые трения.

— Что? — изумилась девочка. — Да я видела пять дюжин овец и десяток коз!

Тоже загадка, подумал Илак. Почему в разных местах по-разному считают. Зверолюди и подражающие им в двадцатеричной системе. Ну это понятно — по количеству суставов пальцев на одной ладони, исключая противостоящий, большой. На удивление, в этом смысле кости практически не отличались. На северном континенте повсеместно считают дюжинами. У черных каждая конечность соответствует числу десять. Человек целиком — сорок. А мавретанцы придерживаются десяток. Еще и загибают пальцы при счете в отличие от всех остальных, разгибающих.

— Вот именно, — сказал Стоппер с иронией, очень напоминавшей бирюковскую. Воспитание у парня должно быть северное даже при таком отце. А ведет себя частенько, будто всю жизнь прожил здесь. — Писарь, ты у нас самый умный — объясни.

Илак невольно вздрогнул, не ожидая такого.

— Просим-просим, — произнес хозяин с откровенной насмешкой.

Илак прекрасно знал, в некотором смысле ему с Бирюком повезло. Что тому надо, не мог понять, но пока худшие ожидания не оправдывались. Мало шансов для такого, как он, не приспособленного к жизни в сертане, уцелеть и дойти куда хотел. Никогда бы в другой ситуации не сунулся, но выбор отсутствовал полностью. В степи правит сила, и всякий человек без сильного племени за спиной добыча.

Рабов в Мавретане немного. Кто ж доверит чужаку коня и стадо. Пастух не случайный человек. Такой труд считается престижным, он требует определенной квалификации и опыта. Разве использовать в шахтах, но и там, по слухам, в основном вольный люд, пусть работа и тяжела. Потому к делу попроще приставляют. Вряд ли кому понадобилось бы его умение писать и читать. А ничего другого толком не умеет. Значит, пинки и изгнание зимой, когда пищи не хватает для своих. Или продажа назад, на побережье, что чревато обнаружением и малоприятными последствиями. Он не видел выхода и только потому, что не собирался ждать, пока зарежут, ушел.

А вот сейчас, похоже, его проверяют.

— Для хорошей, — Илак запнулся, подбирая слова, — зажиточной жизни скотоводам необходимо иметь стадо из расчета примерно тридцать шесть овец на одного человека.

— Так не пойдет, — лениво заявил Бирюк. — Ты ж видишь, они из других мест, где леса и поля столетиями. Не понимают.

— Есть твердая формула соответствия, — после едва заметной паузы пояснил Илак, — один верблюд, лошадь или одна голова крупного рогатого скота равны семи овцам или четырнадцати козам. Понятно при прочих равных условиях.

— Э? — сказала озадаченно Матушка.

— В смысле приблизительно одного качества, — вздохнув, разжевал Илак. — Породистый скакун или старый бык, естественно, другую цену имеют.

— А! — дошло до слушателя. — А подробнее? — спросила с интересом девочка. — Почему так?

— Ну, — не очень представляя, как понятнее изложить привычную с детства картину, замялся Илак под насмешливым взглядом Стоппера, — система сформировалась с давних времен, — понял, что слишком сложно, поправился. — Все дело в пользе приносимой. Овцы не требуют особого ухода и неприхотливы к пастбищным условиям.

— Из шестисот с лишним видов растений овцы поедают пятьсот семьдесят, лошади около восьмидесяти, а крупный рогатый скот всего пятьдесят пять, — сообщил все так же лениво Бирюк.