Подбирались к фургонам мы почти ползком и крайне осторожно. Хотя бы в данном случае не стали изображать придурков. Никто не собирался с дикими воплями скакать вокруг фургонов, поднимая на ноги осажденных и давая им возможность пострелять в свое удовольствие по мишеням. Зверолюдей с их охраной надо брать тихо, не давая воспользоваться ружьями, и здешние это знали не хуже меня. На дальней дистанции за прикрытием и больший отряд перебьют без особых затруднений. Потому самое милое дело брать в ножи. А подкрадываться любой житель сертана учится с детства. Красть чужой скот без пролития крови не такое уж простое занятие.

Часовой прилежно ходил с той стороны фургонов, ни разу не отвлекаясь на столь приятные вещи, как почесаться, отлить, пожевать или оглянуться на греющихся у костров, их голоса доносились до слуха без проблем. Все ж не такое уж большое пространство охвачено фургонами, а там еще и лошади в немалом количестве сгрудились. Видимо, правду рассказывают, полулюди всерьез чокнутые и больше всего на свете боятся нарушить устав службы. Приходится двигаться буквально на локоть-другой и замирать, дожидаясь, пока не зашагает в противоположную сторону.

Рано или поздно все заканчивается. К счастью, они не додумались положить на землю между колесами дощечки с гвоздями или «чеснок» против конницы. Подлый, однако очень действенный метод против налетчиков. Напороться на такой шип удовольствие минимальное. Мало кто заорет от боли, и не такое терпели, но желания ползти к чужим лошадям или часовому всерьез отбивает. Проблема в том, что можно и самому наткнуться, или твои животные забредут, поэтому редко кто пользуется приемом.

Ничего оригинального мы изобретать не собирались. Бирюк легонько стукнул по днищу фургона, заставив караульного насторожиться и обернуться, когда тот находился достаточно близко от меня. В отличие от местных я ружья видел вблизи и кое что о них знал. У меня в голове давно все слилось, и уже путаюсь, в кино винчестер наблюдал или в реальности. Какая разница! Рука на рот, не давая вскрикнуть. Кинжал входит без малейшего усилия под лопатку. Подоспевший Бирюк помогает тихо уложить в темноту тело. Мы еще не пристроили его как следует, а под фургон один за другим лезут люди и звери, готовые к драке.

Костер уже прогорел, и в последних отблесках полулюди в красных одежках смотрелись почти нормальными. Сидят, кушают из котелков, переговариваются, смеются. Две руки, две ноги, голова и по́том пахнут, судя по упокоенному. Говорят, одержимого тоже сложно отличить от нормального человека. Пока не взбесится, ничем особенным не отличается. Не знаю, видеть не приходилось, а рассказы больше похожи на сказки. Должны ведь были пустить во время Нашествия? Почему-то в Мавретане их так и не увидели даже в пиковом случае, когда Логова уничтожали.

Чей-то голос окликнул еще одного часового, получеловек смотрел конкретно в его сторону. Со света он ничего разобрать не мог, но, кажется, заметил отсутствие движения. Особой тревоги в голосе нет, но ружье поднял. Время на подготовку закончилось, и я ничуть не удивился, услышав хорошо знакомый голос Синего:

— Урагш, вперед!

Молнией мимо мелькнул лев, опрокинув ударом лапы сильно бдительного, и одним прыжком влетел в самую гущу собравшихся красномундирников. За огромным хищником понеслись и все остальные со страшным ревом. Люди орали не хуже зверей, не столько издавая боевой клич, сколько запугивая. Лев метался среди полулюдей, щедро раздавая плюхи, и те с жуткими криками разбегались прямо навстречу нам. Отчаянно ржали перепуганные запахами диких животных и крови лошади, пытаясь умчаться со спутанными на ночь ногами сквозь фургоны и людей, что добавляло дополнительного хаоса.

Бирюк ударил маленьким круглым щитом в лицо попавшегося навстречу, сшибая его с ног. Я заученно рубанул дергавшегося под ногами и перепрыгнул тело, собираясь и дальше прикрывать своего наставника. Вместо шашки использую более привычный прямой клинок. Нечто вроде легкого меча или тяжелой шпаги. Бирюк извлек из своих запасов, неизвестно с чего решив облагодетельствовать. Отказываться было глупо, да и более привычен. Теперь хожу с двумя клинками как самурай. Придется потом отдариться, и серьезно.

Бирюк особо в помощи не нуждался. Почтари все мастера фехтования, как усвоил с некоторых пор. В группе у них не очень получается. Зато в одиночку раз взмахнул — покойник. Два — переулочек расчищен. Краем щита отбил в сторону дуло очередного ружья и буквально разрубил слева бок противнику. После такого не выживают. А Бирюк продолжил кромсать суетливо мечущихся в панике испуганных врагов. «Видать, все ж не так уж невозмутимы, и не один устав в головах», — машинально снося голову подвернувшемуся под руку и старательно держа наставнику спину, подумал.

Мы их буквально резали на манер волков, и лишь немногие пытались сопротивляться. Мы — это не только вдвоем. Все имеющие достаточно силы звери вместе с карателями с удовольствием принимали в том участие. Причем Спутники ни разу, даже в запале, своего не тронули. Может, по запаху отличают. Время от времени звучали выстрелы. Черный порох давно не тайна, и грохотом нас не напугать. Нет, лошади, конечно, шугались, но среди мавретанцев самое страшное оскорбление «испугался». Когда нам страшно, положено идти вперед, невзирая на последствия, и умереть, сжав зубы на горле врага.

Впрочем, похоже, проку от попыток отбиться, используя ружья, был минимум. Кто-то из наших упал, а затем на стрелка сзади прыгнула гиена, и скоро он тоже валялся под ногами, истекая кровью и дико крича, а зверь мотал тело, рвя на куски. Да уж, это вам не Карк, пусть у того имеются свои преимущества. Этому зверю в плохом настроении лучше не попадаться.

В какой-то момент мы проскочили к фургонам напротив тех, откуда началась атака. Кое-кто из полулюдей сразу бросился в противоположную сторону от нападавших. Их было немного, но они не стали спасаться, сгрудившись в кучку и ощетинившись железными остриями на ружьях. Когда стреляют в упор, надо сказать, приятного мало. Сразу трое наших упало, взвизгнул обиженно лев и кинулся с гневным ревом на них. Еще два выстрела, и он упал, но зато позволил подойти ближе, отвлекая их на себя.

Через мгновение кучка распалась под нашим совместным напором. Отбиваю дуло клинком, шаг в сторону, пропускаю, шагнув вбок, и по хребту так, что аж услышал скрежет позвонков. Синий определенно взбесился, накинувшись на обидчика его друга. Двое красномундирников свалились с разрубленными головами, еще одному достал руку, отсек при этом пальцы. Оставалось только добить, что я и проделал. И тут зазвучали выстрелы. Из-за спин мне не видно было, но звук, вспышки. Так быстро, шесть раз подряд, слышать до сих пор не доводилось. Кто-то стрелял. Рядом падали, и Синий тоже свалился с натуральным рычанием. Последняя пуля пришлась в Бирюка, попытавшегося достать убийцу. Смотреть последствия было некогда, и я шагнул вперед.

Это был апер. Никогда вблизи не сталкивался. В тех местах, где я воевал, урсы правят. Выглядит точно как на картинке. Почти человеческое, только более приземистое тело с длинными мощными руками и жуткая пародия на лицо. Лучше бы он оставался вепрем, а не становился на задние лапы в этой дикой пародии на людей. Рыло со свиным пятачком, клыки, торчащие изо рта, и неприятно высокий лоб. Он швырнул какой-то предмет себе под ноги с явной досадой. Скинул рубаху, тяжело брякнувший матерчатый пояс, оставшись голым по пояс, и выругался на мавретанском, извлекая из висящих на боку ножен клинок. По причине торчащих клыков речь крайне невнятная, но я столько слышал разных диалектов и наречий с акцентом, что без труда догадался о смысле.

— Ты пожива для стервятников, — сказал он, старательно выговаривая слова явно для большой доходчивости, — мальчишка.

— Тянешь время? — отвечаю спокойно, показывая чуть в сторону, чтоб трупы под ногами не мешали. — Не стоит.

Даже не оборачиваясь, чувствую вонь гиены. Сзади подходят люди и Спутники. Ему в любом случае не жить, вопрос — кто именно прикончит. Поскольку я первый встретил, позволят лично попробовать завалить апера. Кроме уважения, давненько такого не случалось, уже не меньше трех поколений они в сертан не совались, еще и право на вещи с его тела в качестве трофеев. А не выйдет у меня, могут устроить турнир, по очереди бросая жребий. Какой бы силач и фехтовальщик ни был, а нескольких подряд не сдюжит.

— Кто-то сегодня возьмет твое оружие, — говорит апер, перемещаясь синхронно моему движению вдоль фургонов, — и ляжет с твоей женщиной. Такая у тебя судьба.

Я мог бы его застрелить на месте из того самого пистолета, все время находящегося за поясом, но на глазах у остальных? Они не поймут. Гордый мавретанец должен своим руками завалить зверолюда, иначе нещитово.