— Дурак, что ли? — Он искренне удивился. — Вываришь и на стол череп поставишь. Любой гость станет оказывать максимальное уважение.

Еще бы предложил сделать чашу и пить из нее, как в балладах! Был бы у меня еще стол и дом, где его поставить. А вообще… Интересно, сколько такая штука может стоить?

Резня уже закончилась, и наши деловито стаскивали покойников в кучу, попутно раздевая их. Кое-кто уже шуровал в фургонах, выбрасывая оттуда имущество для общего разбора. Почему-то кирки, лопаты и тряпки. Видать, подвернулся обоз с хозяйственным добром, но куда им столько копательных инструментов? Не важно. Начиналась самая сложная процедура после окончания любого успешного боя или налета — дележ чужого добра.

Кроме меня, на глазах у многих благодаря аперу, устроившему поединок, все остальные получали равные доли. Правда, полагалось сверх обычного командиру отряда, пострадавшим в бою дополнительно, но обычно всего еще одна доля. Не больше. Поэтому в племенных столкновениях вместо сражений обычно происходили дуэли. Бойцы доказывали друг другу и всем окружающим, насколько они превосходят противника. Необязательно до смерти — главное, победа. И потери в боях чаще минимальны. Конечно, когда речь не идет о кровной мести.

Здесь и сейчас другой случай. Мы шли убивать и полностью выполнили задачу. А теперь особо уважаемые члены коллектива определят приблизительную стоимость, что очень непростое дело, когда в общий зачет идет все от лошади и огнестрельного оружия до последнего гвоздя и кувшина с брагой. Всегда найдутся недовольные, и в конце будем тянуть жребий, кому какая куча достанется. Потом желающие могут обменяться доставшимся добром или продать, но бегать с криком «мне» не положено.

По-любому не только для меня нынешний поход вышел крайне удачным. На каждого по фургону с лошадьми и не меньше двух трофейных ружей. Ощутимый жирный кусок при минимальных потерях. Кстати, сколько наших погибло? Надо проверить.

Подбираю не сильно далеко укатившуюся голову, проверяю клыки. Внушительно. С мой палец будут. Челюсть у него совсем не кабанья. Еще и острые почти все зубы. Интересно, насколько отличаются головы урсов и латранов? Медведь без шкуры очень похож на голого человека, неудивительно, что такое вышло. Но койот? Почему-то до наших мест они не добрались, и даже костей видеть не приходилось. Рисунки не в счет.

Присаживаюсь возле трупа, снимаю с себя рубаху и принимаюсь на нее складывать найденное. Вот этот предмет, похоже, маленькое ружье. О небо. Натуральный барабан. И здесь до револьвера додумались. И на поясе две кобуры. Обязательно потребовать потом второй, если не найду. Дуло воняет порохом, но не помню количество выстрелов. Может, занят был. О! А это уже совсем хорошо. В мешочке почти два десятка патронов под это оружие. И капсюли. Это я удачно прибарахлился.

— Твоя работа? — спросил Гиена, показывая принесенное ружье с наполовину разрубленным дулом.

— Не буду отрицать, — соглашаюсь, — кто-то меня пытался тыкать и некогда было разбираться, с зарядом или без.

— Покажи клинок! — попросил совсем не умоляющим тоном.

Без особой охоты достаю и протягиваю как положено, рукоятью вперед. Смотрит внимательно, крутя и пытаясь уловить оттенок. Отличить булатный клинок от обыкновенного стального несложно. Булат темен и невзрачен. Но еще на нем присутствует характерный узор. Опытный глаз моментально определяет сорт, качество и даже место производства. Попытался согнуть, получил искомое и уставился на меня с откровенным недоумением. Дело в том, что на моем отсутствуют стандартные признаки булата, а качество ничуть не хуже. Никто не позарится и не кинет вызов из желания завладеть обычной с виду вещью. Слоистый металл устойчивее к ударам и пробивным деформациям из-за повышенной вязкости.

— Сколько наших погибло?

— Три человека и лев, — машинально ставя знак равенства между людьми и зверем, пробурчал Гиена. — Раненых много. Семеро тяжелых и каждый второй легко.

В наших обстоятельствах прекрасное соотношение. Этих было не меньше сотни. Воистину правильно спланированное нападение выглядит чудом. Почуй нас часовой и подними вовремя тревогу…

— Не понимаю, — пробурчал каратель, возвращая клинок.

Надо было родиться в поселке оружейников, чтоб знать некоторые хитрости, о которых не ставят в известность посторонних. Треть клинков уходит в брак при абсолютно равных условиях и у опытного мастера. При совершенно одинаковой загрузке тиглей, температурных режимах и прочих тонкостях в силу неведомых причин ничегошеньки не получалось, тогда как и до, и после злосчастного дня проблем не возникало. Не зря кузнецы всегда проходили по разряду колдунов и регулярно исполняли надлежащие обряды. Только вот не всегда помогает, а в чем проблема, никто не знает и разобраться не получается.

К примеру, иной раз узор не появляется, а качество при том выходит ничуть не хуже, но на сторону такие изделия практически не уходят. В каждом ремесле имеются свои тайны, и кое-что лучше не показывать. С другой стороны, многие изделия, вышедшие из поселковых кузниц, вовсе не хлам, а очень неплохое оружие, но люди мечтают о булате и платят за него.

— Случайно достался. — И рассказываю о своем замечательном опыте горевестника.

Слушатель хмыкнул одобрительно. Убить за оскорбление — это по-нашему.