Нет, я не стану запрещать его роду кочевать рядом. Житель сертана волен ехать куда угодно в любом направлении. Но за просто так и защищать не стану. Те же соляники с удовольствием ночной порой прихватят парочку его баранов без прямого заявления о защите. А если учесть невозможность предъявить претензии, когда их добрых пять сотен и хватит мяса на один зуб… ну понятно. Мне крайне любопытно выяснить, какой вариант он предложит.
Не очень удивился, когда старая жена сменилась сразу двумя молодыми женщинами, с готовностью подкладывающими куски и подливающими из большого кувшина напиток в глиняную кружку. Надо сказать, мужские потребности у меня есть, и чем дальше, тем меньше спасает бесконечное физическое напряжение в тренировочных схватках. Уже задумывался, не зря ли отказался переспать с «мачехой». Переигрывать роли поздно, да и глупо. Но ведь хочется, а тут само в руки идет.
Роль так называемого слабого пола у кочевников отнюдь не равна функции домашней рабыни. Они достаточно свободны в поведении и участвуют в хозяйственной жизни племени. Конечно, есть мужские и женские занятия. Например, сильный пол в первую очередь делает луки и стрелы, приготавливает стремена и уздечки, а также изготавливает седла, строит дома и повозки, караулит животных. Она следит за детьми и шьет одежду с обувью. При необходимости и те, и другие правят повозками, ставят юрты, доят коров с кобылицами и даже охраняют от волков или налетчиков, умело стреляя во врага. Но женщина всегда ценилась меньше воина, и девочек прямо продают в плохие годы.
Практически сразу выяснилось, что эти девицы вдовы его сыновей. Прибрежники часто ужасались, когда слышали об обычае номадов брать в жены вдову брата. Глупцы. В условиях сертана традиция спасает женщин, потерявших кормильца, и их детей от голодной смерти или нищенства. Но не в данном случае. Почему-то вдовы сыновей на такую милость рассчитывать не могут. На вдове брата по древней традиции обязан жениться именно брат. Да он и не сумеет прокормить столько ртов в нынешней ситуации.
Обе были молоды и еще не потеряли прелести, как частенько происходит с живущими тяжелым трудом. Одна в глаза не смотрит и норовит предоставить инициативу по ухаживанию второй. Что ж, я достаточно понятлив и, несмотря на окрепшее здоровье, не считаю нужным брать сразу двух. Потому прошу старшего в роде позволить сделать подарок красавице и протягиваю специально приготовленные серебряные серьги с зеленым серпентинитом. Не самое лучшее изделие, но по здешним масштабам заметно впечатляющее. Даже недотрога заинтересовалась, а вторая девица взяла подарок с соответствующими словами глубокой благодарности. Теперь мы можем идти в ее юрту.
В сертане нет проституции в понимании горожан. У кочевников обычаи несколько отличаются от оседлых. Они тоже не должны иметь приданого, но здесь жених платит отцу. Молодые девушки должны хранить девственность для будущего мужа. Это крайне важно, ведь их фактически покупают. Бывает, до достаточно взрослого возраста не могут выйти замуж, если по каким-то причинам отец запросил непомерный выкуп. А вот к вдовам относятся достаточно снисходительно, признавая за ними некие потребности. Где-нибудь в другом месте я бы мог договориться с женщиной напрямую, не ставя родичей в известность. Пусть они все равно в курсе, но не станут возмущаться. Это ее дело и право. Скрыть в таком малом роде встречи с чужаком все равно невозможно. Да и в большом городе достаточно сложно.
Главное, не забыть преподнести подарок до следующего действия. Своего рода малый выкуп, позволяющий сохранить лицо в глазах окружающих. И он не может выражаться в деньгах. Прямое оскорбление. Исключительно вещи или, как вариант, скотина. Не последнее дело для кочевников. К тому же количество овец ясно говорит для остальных, насколько ценят женщину. Дать меньше — можно нарваться на гордый отказ. А если еще и по результату нечто дополнительно вручат, вот уж повод для зависти!
— Писарь, — окликнула девочка, когда они остались вдвоем после закончившегося ужина и Илак без особой радости, но уже привычно принялся оттирать жир и горелое с котелка песком.
Стоппер ушел зачем-то к кочевникам, даже есть не стал. Точнее, отволок им двух добытых антилоп неизвестно с какой стати. Бирюк отправился к обозникам уточнять завтрашний выход с маршрутом, или что он там регулярно обсуждает с Мухачем. Когда хозяев нет, а жрачка в достаточном количестве, нормальный раб должен радоваться жизни. У него не особо получалось. Все время одолевали мысли о будущем. Караван уже дважды делился. Часть обоза уходила в другом направлении. Скоро и они достигнут цели. А вот там станет решаться его судьба, и он абсолютно не видит, как на это повлиять.
Хвала богам, хоть возиться с волами и лошадьми не заставляли. Не то чтоб Илак их боялся, но опасался, не имея привычки. Дорогих животных обихаживали специально обученные люди, и они берегли свой кусок иногда с излишней горячностью. Понять, конечно, можно, ему бы тоже не понравилось, если б кто-то без понятия полез грязными руками в его документы, заодно чего испортив. Но он бы не стал махать кулаками. А у них других аргументов, кроме силы и хамства, не имеется.
— Да?
— Ты можешь объяснить, почему некоторые из мавретанцев ходят вместе с животными?
— Не мавретанцы вообще, а очень конкретные, — машинально поправил.
— Ну пусть так, — соглашается Светлая.
Он знал ее имя, случайно услышав, как мать обращается, но в курсе и обычая. Лучше называть как положено, если не хочешь серьезных неприятностей.
— Ладно, еще Карк многое понимает. Но этот, который постоянно с огромной гиеной. — Она передернулась. — Не думаю, что кто-то рад человеку с таким сопровождением.
— Я могу поделиться только общими соображениями, — довольный, что имеет ответ, сказал Илак, — поскольку есть мужская воинская тайна, не посвящен в подробности.
Она понимающе кивнула. Мужские и женские союзы даже в цивилизованных анклавах существуют как почитатели разных богов. Там это достаточно архаично и скорее способ взаимопомощи вне обычных отношений патрон-клиент. У диких народов совсем иначе. В принципе, должна соображать, правда, лучше такие вещи не подчеркивать даже наедине. Проговорится случайно, и придется познакомиться с плеткой. Как-то отсутствуют сомнения насчет поведения любого из местных, брякни им в лицо насчет примитивности и отсталости.
— До шести-семи лет мальчик живет с матерью. Потом приходит срок и он переходит под руководство мужчин. Его учат быть полноценным членом общества. Охоте, воинским наукам, ремеслу, обрабатывать землю. Ну… зависит от того, что считается мужским занятием. Скажем, фульбо плетут циновки и корзины, а крени считают нормальным работать в поле, но ни в коем случае не в огороде. Не важно… Он обязан запомнить, как нужно себя вести в жизненных ситуациях на конкретных примерах, и рассказывают о наказаниях. Объясняют про ритуалы, как правильно молиться. Иногда это происходит в коллективе с такими же, чаще отдельно, когда воспитывают в семье. Сроки бывают разными… Приходилось слышать про шесть и десять лет, зависит от племени и освоения наук… А потом сдает экзамен. Ты ж понимаешь, о чем я?
— Да, конечно. — Она еле заметно усмехнулась.