Кто-кто. Ренрен и сказал, ибо сама я не сильно подкована в культуре одной из своих прародительниц. Крови-то вон сколько намешали, поди уследи за всеми.

— Внешность пустынника может запоминать любой, кто испытывает к нему сильные чувства, а любовь то чувство или клановая ненависть — уже мелочи. Вероятнее всего ваш далекий родич состоял в клановой вражде с Ренреном, а, как известно, своих обидчиков пустынники способны передавать по средствам генетической памяти клана.

Вот сейчас поговорка «врага надо знать в лицо» приобрела для меня иной смысл.

— Я так же склонен считать, что Ренрен сразу догадался о причинах удивительной девичьей зоркости, но решил воспользоваться вашей полной некомпетентностью в данном вопросе, чтобы в дальнейшем использовать в своих целях.

Окончательно пригорюнилась.

Вот тебе, Итара, и цветочки с двусмысленными подмигиваниями, и слова о женитьбе, и прогулки по городу. И ведь никогда бы не подумала на него. Просто… зачем? Что такого важного хранилось в ячейке 7-34 Б?

— Но зачем ему понадобилось грабить банк? Это же глупо.

— Банк ему был ни к чему, — согласился многоликий. — Пустынников интересовала печать силы демонов, что хранилась в ячейке 7-34 Б, а для этого ему требовался Рекс или вы. Не удивляйтесь, Итара. Именно Дунканара Кэбот передала магическому обществу артефакт на хранение, опасаясь, что ее избушка не станет для реликвии надежным хранилищем. Однако, после что-то поменялось в ее отношениях с господином Феллом, и старушка навестила банк еще разок, оставив после себя в ячейке стража. Технические специалисты, работавшие после ограбления, догадались, что привратник реагирует на кровь или магию Кэботов. Думаю, изначально пустынники планировали взять с собой Рекса и воспользоваться им, как фамильяром, но ваш отважный чудо-котик бросился на злоумышленников и получил стрелу. Вот почему Ренрену пришлось тащить к банковским ячейкам вас.

— Но если мы с Рексом были ключами, то как все-таки удалось украсть артефакт из банка?

— Никак, — улыбнулся Трикс. — Ваша троюродная бабушка оказалась знатной шутницей. В свой последний визит она не только оставила в камере стража, но и поменяла карточки нумерации на боксах. Все это время артефакт лежал на своем месте, только под другим номером.

Ну, бабка.

— Откуда вы так много знаете об этом деле? — во мне вновь подняла голову подозрительность, но собеседника это ничуть не смутило. Наоборот, он словно ожидал этого вопроса.

— Видите ли, Итара, моего таланта всегда хватало, чтобы обстряпать даже самые сложные дела. Прокололся я лишь дважды. Первый произошел на заре моей карьеры, второй — при встрече с вашим ужасным домашним призраком.

— Теодором? — уточнила на всякий случай.

Нет, а вдруг я еще чего-то не знаю о собственном доме? Как выяснилось, бабка то у меня с ого-го каким чувством юмора была.

— Теодором, — кивнул Трикс. — Этот ехидный хомяк сразу догадался, что перед ним не скромный дизайнер, жаждущий ночлега, а многоликий. Призрак пролил свет на кое-какие подробности дела с завещанием своей хозяйки и артефактом, хранившимся в ячейке, — признал мужчина и раздраженно закончил:

— А еще ваш призрак стребовал с меня сто талеров за молчание.

Вот. Вот теперь я верю, что все сказанное правда, и уже в слух возмутилась:

— Грабеж. — А про себя добавила: «Я бы потребовала в три раза больше».