Тео скакал на запад. Проезжал мимо деревенек, в которых лаяли собаки, дымили бани. На колесах, венчающих трубы домишек, темнели гнезда аистов. Птицы уже вернулись из южных краев, и на рассвете Теодор то и дело замечал крестообразную тень, пересекающую дорогу по направлению к деревне. Природа вокруг пробудилась. Сады пышно расцвели, разливая по округе сладкие ароматы. Мимо проносились равнины и горы, а Теодор все скакал и скакал к западной окраине Трансильвании, где раскинулся древний и загадочный город Алба-Юлия, разросшийся вокруг старинной крепости в виде звезды.

Когда приходила пора ночевать, Теодор сходил с тропы и находил укромные места в лесу, недалеко от дороги. Даже если Охотники ринулись в погоню, он опередил их на полночи как минимум: все же собраться так быстро и выехать у них бы не получилось. Кто-то отлучился по делам, кто-то отправился на разведку. Так что Тео был уверен: у него еще есть фора.

Как-то на закате, когда Тео сошел с дороги и направился с лошадью в рощицу, к реке, с тракта вдруг послышались голоса. Теодор завел коня поглубже в заросли, привязал там и отправился на разведку.

Меж ветвей он увидел около десятка конников, которые, по-видимому, устраивались на ночлег. Тоже сошли с дороги и разжигали костер совсем неподалеку. В животе у Тео все скрутилось от тревоги. Он прокрался ближе и, спрятавшись в кустах, пригляделся к лицам, мелькающим средь ветвей в отблесках костра.

Вот тебе на!

Охотники.

И живые, и нежители — у некоторых на плечах шкуры перекидышей.

В волосах что-то поблескивает в отсветах пламени. Кольца. Стало быть, точно Охотники. И даже женщина среди них! Только все незнакомые. Свою компанию и отряд братьев Урсу он хорошенько запомнил. А этих не знал. Теодор вернулся в заросли.

Дела плохи.

А ну как увидят его, перехватят и начнут расспрашивать?

На свой страх и риск Теодор вскочил на коня и быстро, не глядя по сторонам, промчался через лес и выскочил на дорогу. На миг почудилось, сзади донеслись крики, но, может, фантазия разыгралась. Так или иначе, а нужно уносить ноги подобру-поздорову.

Дожил.

Теперь тех, кого считал друзьями и спасителями, боится.

Как самый настоящий нелюдимец.