Ижени, желая ее успокоить покинула свой стул, присела рядом с Лореной и взяла ее за руку. Та в ответ сжала ее пальцы.

– Я Вам верю. Вы мой единственный друг при дворе.

– А Вы мой, принцесса.

– Не может этого быть. Вы такая добрая и искренняя. Вас все здесь должны любить.

Ижени покаянно опустила голову.

– Но не любят. – призналась она. – Все считают меня выскочкой и провинциалкой. Да и репутация моего отца берет свое. Так что другая половина придворных называют меня шпионкой и предательницей. И они правы в чем-то.

– Что Вы имеете в виду?

– Я хотела сказать… Ничего. Просто все это очень сложно. Я беспокоюсь о судьбе моих родных. И о нас с господином графом. Не знаю, чего ожидать. Мечтаю защитить нас всех. И не знаю, как.

Лорена в ответ утешающе погладила ее по плечу, словно бы она была ее старшей сестрой. Ижени недоставало сейчас матери или сестры, чтобы получить совет.

– Я понимаю Вас, Ижени. – сказала принцесса. – Очень хорошо понимаю. Но слезы делу не помогут. Держитесь. У такой смелой и умной юной особы как Вы непременно все получится. Не зря же Вы дочь своего отца. Лично я уважаю барона де Фоссе. И не считаю изменником. Времена войны были очень страшными и каждый сам был вправе выбирать сторону, которую считал для себя наиболее выигрышной. Если даже король не верит в его измену, то Вам и вовсе нечего бояться.

– Да, знаю.

– Держитесь, Ижени. Слабость – это роскошь для нас, пока мы в Фиале.

– Да, принцесса.

– Помолимся вместе богине судьбы, богу мира и богине процветания? – предложила Лорена.

– Но у нас нет храма для них. – возразила Ижени. – Они не услышат нас за стенами дворца.

– Тогда помолимся в саду. Я знаю дерево, где написаны их имена.

Ижени улыбнулась.

– Хорошо, принцесса. Я помолюсь и о вашем ребенке.

– А я о том, чтобы богиня процветания послала Вам сына или дочь, чтобы порадовать мужа.

Превозмогая собственную слабость, Лорена в этот день вышла на прогулку, чтобы по совету врача дышать свежим воздухом. Спустя несколько часов вернулась и крепко заснула, пока Ижени и прислуга сидели с детьми. Вечером графиня де Баккард уехала домой, где отсидела тихий ужин. С тех пор как Эдмунд уехал в школу, их жизнь легче не стала. Исчезло лишь одно из сотни напоминаний о том, что у них не все гладко. После последних разногласий, Реджис опасался лишний раз в открытую говорить о своих подозрениях, а Ижени старалась не лезть на рожон и вести себя словно ничего не произошло. Она как обычно каталась верхом. Как обычно бегала в аллею ради нескольких минут быстрого разговора и пары приятных комплементов в свой адрес. Пока поведение Астора не вызывало у нее подозрений, но она продолжала следить за ним. Вечером она как всегда читала. А после поднималась к себе и засыпала одна. Каждый раз, сидя вечером с единственной горящей свечой, гадала, придет ли Реджис. И он всякий раз не приходил. Должно быть, все еще злился. Или что там у него на уме… Ижени даже не пыталась уже это выяснить. Тушила свечу и ложилась. А утром вставала рано, чтобы пострелять в саду. Ее отец прежде частенько стрелял по бутылкам. Она решила перенять это развлечение, раз уж теперь у нее появилось огнестрельное оружие. Все равно с утра это было веселее, чем смотреть на вечно спокойное лицо ее мужа, точно он думает, что они тут очень счастливы.