Опустив руку, Эрика обхватила чашку… и, слава Богу, яванский кофе оказался таким холодным, горьким и мерзким, что его вкус вернул ее к реальности.
Поморщившись, Эрика поставила чашку на стол.
Трей оказался прав. Ей не стоило заходить туда. От диспетчера она узнала, что жертвы — супружеская пара в возрасте, их молодая дочь, а также не связанный с ними родственными связями молодой мужчина… и не было признаков взлома. Она знала, что все это значило. Но отказалась воспринимать себя реально, потому что слишком долго жила в страхе, горе и злости, и поэтому она не умела сдавать назад. Не понимала, когда стоит это сделать.
Обозленная из-за собственного бессилия, Эрика проверила, что телефон все еще работает, звук включен и связь ловит.
Положив его экраном вверх, она не стала желать себе новое дело этой ночью. Было сложно верить в карму после того, что произошло с ней и ее семьей, но следуя маловероятному «что посеешь, то и пожнешь», она не станет надеяться на еще одно убийство в Колдвелле этой ночью. Однако она пожелает, что если все-таки в чьей-то судьбе умереть сегодня, чтобы диспетчер позвонил именно ей. И, хэй, она была запасным детективом на дежурстве… поэтому приехала на место преступления на Примроуз, хотя Трей уже был там.
Она просто хотела доказать, что способна выполнять работу без ошибок, после того как подорвала свою репутацию бесчувственного сухаря на глазах у стольких коллег, когда рванула к своей машине. После того, как ее стошнило в уборной на первом этаже.
— Черт подери, — выдохнула Эрика, положив руку на мышку.
Войдя в картотеку, где был приведены открытые дела со свежей информацией и ссылками на отчеты, Эрика прошлась по всем двенадцати. Несколько из них вели они с Трэем, включая дело на улице Примроуз, с семейством Лэндрэйсов — Питера сорока-восьми лет, Мишель сорока трех лет и их дочери Стэйси шестнадцати лет, а также их убийцы — Томаса Клейна, так же известного как Ти-Джи, известного в штате рестлера из Средней Школы Линкольна.
Значит, он спортсмен, как она и предполагала. И в остальном она тоже не ошибется.
Пытаясь удержать себя в руках, Эрика могла бы уйти на перекур, если бы она курила, или выпить бокал вина, будь сейчас нерабочие часы. Но, рассмотрев все варианты, она уступила своей тайной слабости, которой потакала в последнее время, такой же непрофессиональной, как распитие Шабли[13] за рабочим столом.
Через считанные секунды, словно компьютерная мышка сама знала путь к файлу, на экране появилось видео. Прежде чем нажать «проиграть», Эрика подумала о том, что не стоит снова проваливаться в эту кроличью нору…
Но сомнение длилось недолго. И лучше так, чем сидеть здесь, гадая, почему она не может вспомнить, что за письмо собиралась отправить. К тому же это связано с работой… ведь так?
Запуская просмотр видео, Эрика подалась ближе к экрану, устраиваясь удобнее в кресле… и да, вот она, запись со скрытой камеры внутри грязного трейлера, потрепанная мебель в пятнах, повсюду одежда и атрибуты нарко-жизни, раковина, заваленная тарелками, возле такой же заставленной столешницы.
Прямо напротив камеры на петлях висела дверь, и Эрика погладила свое горло, вспоминая каждую деталь, начиная с царапин вокруг ручки до вмятины на металлической панели.
Боже, она просмотрела видео столько раз, что могла начать обратный отчет до момента, когда мышь проскочить по грязному подоконнику над раковиной.
— Три… два… один…
Прямо перед тем, как открылась дверь, Эрика задержала дыхание, но не как тогда, когда стояла над телом шестнадцатилетней девочки, убившей себя. Нет, сейчас у нее сперло дух как это бывает на «американских горках» в парке аттракционов, особенное покалывание, предшествующее всплеску восторга, который накрывает на нужной высоте…
Мужчине, открывшему разбитую дверь трейлера, было не место в этой дыре наркоторговца. Он был мощно сложен, а не истощен наркотиками, черная одежда на нем — чистая и хорошо сидела. Он также не производил впечатление одуревшего от кайфа. Нет, мужчина излучал полный контроль над ситуацией, словно был здесь хозяином… ну или, по крайней мере, испытывал полное безразличие к тому, что могло произойти, и кто мог на него наехать.