Тёмный маг рассеялся в чёрный туман, после чего в воздухе появился длинный шлейф. Костяной воин сделал своё самое длинное перемещение, преодолев в обличии тьмы не меньше трёх сотен метров. А после Артиос воткнул в голову безликого клинок.

Лезвие вошло как нож в масло, после чего тёмный маг потянул рукоятку на себя, двигаясь вниз по голове, к хребту. Меч вскрывал черепушку, как консервную банку. Оказавшись на плече, Артиос вновь превратился в дым, оказывая на локте, где разрезал сухожилия твари. Тёмная дымка перемещалась по всему телу твари, оставляя глубокие порезы, из которых били фонтаны крови.

Руки твари ослабели, напряжение в мышцах исчезло, они подкосились, а монстр начал падать лицом в землю. А тёмный маг был уже на спине, где разрубал спинной мозг твари вместе с позвонками. Кости поддавались не с первого раза, но удары исчислялись сотнями. Три секунды прошло с начала атаки, после чего на землю упал безликий монстр.

Чужое чувство вины пыталось найти место в сознании, но это лишь сильнее злило тёмного мага. Однако уже скоро гневное отрицание сменится смирением, а после чужие грехи станут не отличимыми от своих. Но этого не будет, до последнего круга уже рукой подать.

Артиос запрыгнул на вытянутую к небу руку твари, откуда открывался прекрасный вид. Сила вулкана уже чувствовалась, тёмный маг даже мог видеть магическим зрением пепельные врата. Оставалось ещё немного.

В обратной стороне, в километре стоял держащий оборону на горе трупов Игарсион. Его тело напоминало сталь, столь сильно оно было напряжено. Мечник стоял на месте за секунду нанося десятки ударов, в таком темпе даже пару секунд продержаться тяжело, а странник преисподней сражался так уже десять минут. Сколько ударов он уже сделал? Десять тысяч или двадцать? Так или иначе уже совсем скоро он присоединится к лежащей бессознания лучнице.

Меч в руках Артиоса становился тяжелее с каждым ударом сердца, а ноги будто наливались свинцом. Возвращаться за отставшими — поставить крест на себе. Так что выбор был уже сделан.

Пограничное королевство Марон.

Четыре тысячи семьсот шестидесятый год стал началом возвышения эльфийской расы. Король-дракон за один год захватил все пограничные земли, создавая плацдарм для своей экспансии. Союз объединенных королевство был уничтожен вместе с их воплотившимися богами.

Один год и были уничтожены двенадцать младших богов, один год и враги были разбиты, их земли захвачены. И легионы не собирались на этом останавливаться. Благодаря мощи стихий эльфийских сил хватало, чтобы заканчивать генеральные сражения одним уверенным ударом.

Однако король-дракон не был ослеплён своими победами, ведь прекрасно понимал: скоро фронт растянется, линии снабжения удлиняться, упадёт контроль на захваченных территориях. Поэтому административные механизмы Кеенора работали не меньше военных. Для каждого захваченного государства продумывались индивидуальные планы, по смягчению трений. Пусть на материке распространяются лживые слухи, однако целью эльфов никогда не являлся геноцид.

Тем не менее стоило элитному легиону покинуть королевство Марон, как сразу начались мятежи. Удивлением это не стало, маронийцы всегда в штыки воспринимали эльфов, именно они были создателям коалиции союзных королевств. Теперь же недобитые остатки оставшиеся лояльными королю даже после его смерти продолжали нести хаос.

Они считали себя героями, воинами свободы, стражами перед ужасными и жестокими иноземными захватчиками, которые едят младенцев на завтрак, а стариков на ужин. Понятное дело это было неправдой, а наглой ложью. Эти уродцы просто не желали расставаться с утерянной властью.

Король-дракон сейчас направлялся к южным землям, где увязли в тяжёлых боях его воины. Однако решено было сделать круг и решить проблему лично, используя своё влияние, силу, правду и дракона.

Столица Марона сейчас горела огнём, большая часть набранных во вспомогательный легион местных громила собственный город, убивая тех, кто не желал продолжения войны. Они говорили то, что сказали им говорить бывшие офицеры разбитой армии. Мятежники были убеждены, что сражаются за правое дело. Общество маронийцев раскололось на тех, кто понимал и тех, кто отказывался понимать.

Кровь лилась ручьями, но пока не умер ни один эльф. В Мароне эльфов вообще почти не было, лишь направленная группа советников, которая сейчас была в королевском дворце. Велетуилу было очень грустно от увиденного, он протянул народу Марона руку, а они её укусили.

Тень от крыльев дракона укрыла всю столицу, заставляя сражающихся остановить насилие. С дракона спрыгнул и аккуратно приземлился подобно птице эльф, прямо в центре площади, за которую проходила битва, ведь она вела прямо к дворцу. Дракон же улетел за стены города, ведь его габариты не позволяли приземлиться, ничего не разрушив.

— Маронийцы, — спокойным голосом произнёс Велетуил.

В крике не было нужды, ведь все затихли в трепете перед мощью сильнейшего из магов континента, а может и всего Эримоса. Короля-дракона уже пытались возвести в ранг божества, однако Велетуил не позволял этого делать. Он считал себя эльфом, правителем Кеенора, служителем своего народа, а не каким-то там богом.

От одного лишь слова руки у некоторых мятежников дрогнули. Им рассказывали про оккупацию, уничтожения культурных ценностей, однако ни одно королевство не было сделано частью Кеенора, не вывозились ресурсы и древние реликвии. Об этом также говорило обращение короля-дракона, он сказал "маронийцы”, потому что признавал их отдельным народом, уважал их независимость.