Ждан спрыгнул вниз и подбежал к Ивану. Пламя разрасталось, и забраться к нему также как к Славе, уже не получилось бы. Ждан стал осматриваться вокруг.

Дым становился всё гуще. Слава задержал дыхание, нащупал наручники, открыл их, подхватил Велизару, и они вместе спрыгнули на помост. У девушки загорелись волосы на голове, и Слава тут же принялся их тушить. У обоих кожа была раскрасневшаяся, кое-где уже образовались волдыри.

Слава крепко держал в руке ключ и, убедившись, что Велизара спасена, кинулся к Ивану. Тот старался держаться изо всех сил, чтобы не кричать от воздействия нарастающего жара. Он закрыл глаза и старался вскарабкаться по деревянному столбу повыше, но у него ничего не выходило.

На помощь снова пришёл Ждан. Оторвав от помоста плохо закреплённую у края доску, он положил её на бревенчатую площадку. Слава встал на неё и, держась за руку Ждана, смог подняться к Ивану. Жар здесь был гораздо сильнее. Слава заметил, что обувь и штаны на ногах Ивана уже начали плавиться. Кое-как он смог нащупать наручники, открыл замок, и они вместе спрыгнули с бревенчатой площадки.

Иван получил более серьёзные ожоги на ногах. Постанывая, удерживая слёзы, что появились в глазах от боли, он опирался на Ждана. Слава схватил рыдающую Велизару за руку, и вчетвером они сошли с помоста и побежали к скверу, что находился справа от храма Ближней Звезды.

Внезапно Иван остановился и застыл на месте, смотря на тела охранников. Среди них бездыханное, с пеной у рта было и тело Храбра. Слава тоже его увидел, положил руку на плечо Ивана и потащил за собой.

Их остановил громкий и жуткий вопль. Они оглянулись назад. На помосте, среди огня и дыма стояла Чернава. Своими руками она содрала почти всю кожу с лица, её взгляд был полон ярости, ведь она увидела, что приговорённые ею к казни спаслись. Её глаза, обезумившие от злости, наполнились кровью. У неё начались судороги, она сделала несколько неуверенных шагов, споткнулась и упала прямо в полыхающее пламя.

Со всех сторон слышались безумные крики. Люди посходили с ума. Кто-то просто куда-то бежал, кто-то искал жертву, на которую хотел наброситься, кто-то поджигал ближайшие прилавки, магазины… Все эти обезумившие люди, отдавшие души Чернаве, потеряли свою человеческую суть. Каждый из них доживал последние минуты или часы, никому из них уже не суждено было дотянуть до утра…

Но были и те, кто не доверял Чернаве, кто принял номер из-за обречённости, из-за угрозы смерти, а дома, среди своих близких и друзей называл себя по имени; кто только делал вид, что читал молитву; кто понимал, что монарх лукаво обманывает население красивыми, но извращёнными речами, кто либо не явился на казнь, либо молчал, когда большинство кричало «Сжечь!». Их было меньшинство. Сейчас они пытались спрятаться, чтобы пережить эту жуткую ночь.

Добравшись до сквера и спрятавшись среди густых кустов, компания беглецов остановилась, чтобы отдышаться. Слава осмотрел Велизару и не мог поверить, что вот она, рядом с ним, почти невредимая, живая! Они уже вдвоём подскочили к Ивану и стали осматривать его ожоги, которых было больше, чем у них, но его повреждения оказались терпимыми и особо не опасными. Затем Слава повернулся к Ждану и обнял старого друга.

– Ждан! Как ты здесь оказался да в такой момент? – спросил сияющий от счастья Слава.

Ждан лишь улыбнулся, кивая и потупив взгляд. Только сейчас Слава заметил, что у него развилось косоглазие – левый глаз смотрел только в одну сторону. Ждан попытался что-то ответить, но прозвучало лишь невнятное мычание. Он опустил голову и только кивал. Затем он посмотрел на Славу, и, его глаза наполнились слезами. Ждан наклонился и показал рукой на следы от удара и зажившую рану на голове.

– Дружище! – Слава ещё раз обнял его. – Не представляю, что пришлось тебе пережить.

А Ждан смотрел на него умоляющим взглядом, просившим прощения и, как бы говорившим: «Зря я тебя тогда не послушал». Ждану хотелось многое сказать, но он не мог больше говорить и видел плохо. Слишком серьёзную травму он получил, и чудо, что вообще остался в живых. После того, как Ждан очнулся в лесу рядом с Нурией, он отправился к магнитным пещерам, но не добрался до них. В течение нескольких суток он постоянно терял сознание, у него были провалы в памяти, порой он просто куда-то шёл, не зная ради чего. В итоге в лесу он наткнулся на жительницу столицы, которая проживала на окраине. Она в ту ночь собирала грибы в лесу неподалёку от города. Пожилая женщина спасла его, приведя в дом, обработав рану, дала кров и ухаживала за ним. Не так давно она потеряла сына, поэтому была рада помочь Ждану. Через некоторое время, когда Ждану стало полегче, он узнал, что случилось с «бандой» Надзирателя. Идти ему больше было некуда, и он остался в доме пожилой женщины, помогая ей по хозяйству, пока однажды не услышал новость о казни…

Состояние аффекта, шока и ужаса прошло, и каждый из спавшихся приговорённых ощутил боль. Покрасневшая кожа ныла и зудела, местами на ней образовались болючии волдыри. Вдобавок к этому у Славы болели руки, которые он разбил о решётку в тюремной камере.

Нужно было уходить из центра города, ведь их могли поймать стражи правопорядка, если, конечно, таковые ещё остались.

– Нам необходимо где-то отсидеться до рассвета, осталось продержаться всего несколько часов, – сказал Слава.

– Спрячемся в храме, – предложил Иван. – Если нас и станут искать, то навряд ли там.

Справа от них в храм как раз вела боковая дверь. Через неё можно было попасть не в главный зал, а в какие-то другие помещения. Решено было идти туда. За дверью оказался небольшой коридор с тусклым освещением, с дверями в какие-то комнаты и лестницей, ведущей на верхние этажи. Людей внутри не оказалось, здесь было тихо.

Стараясь не шуметь, они поднялись на третий этаж и вошли в небольшую комнату, напоминающую читальный зал библиотеки. На полу был постелен дорогой шерстяной ковёр, вдоль стен стояли стеллажи с книгами, у камина располагался небольшой диванчик и две кресла. Освещалась комната кое-как через узкое, но вытянутое окно, откуда можно было наблюдать за тем, что происходило на улицах.