– Что, генерал жаждет крови? – криво ухмыльнулся Акимов.
– Да не в генерале дело, а в том, что и у нас с тобой в районе сберкасса-то имеется, и в нее тоже, знаешь ли, гр
Остыв и обмозговав дело со всех сторон, Колька решил отправиться в лес с утра пораньше. Физрук не сможет уйти незамеченным с уроков и не станет – к чему это ему? Стало быть, есть время минимум до часа, а то и больше, учитывая то, что на лыжах он ходит, как уважаемый валенок. Глянув в утреннюю темень, Колька убедился, что снега ночью не было.
«Замечательно». Мать еще не пришла с ночного дежурства, Наташку приболевшую с собой захватила, отец тоже на смене – так что вопросы задавать некому.
Прихватив лыжи, он окольными путями, чтобы не попадаться на глаза никому, дошел до станции, пересек железнодорожные пути и по лесу отправился в сторону того самого места, куда вчера должен был ходить на лыжах Вакарчук, следуя со школьного стадиона.
Расчет оправдался. Пробежав не более двух километров, Колька наткнулся на лыжню, проложенную явно вакарчуковскими брусками – глубокая, тяжелая, с выворотами снега. Ну, конечно, опять он с мазью напортачил. Что ж, тем лучше.
Колька отправился по этой лыжне. У него-то инвентарь хороший, нечиненный, с любовью отполированный, просмоленный, легко и приятно было следовать параллельно лыжне полного неумехи. Впрочем, упрямства и целеустремленности физруку было не занимать: то и дело спотыкаясь, налетая на пни, теряя лыжи, таща за собой снежные комья, он все-таки шел, и, по всему видать, довольно скоро. Кольке показалось, что он покрыл уже километров пять, не меньше, чего, по его расчетам, быть не могло.
Лыжня шла пусть и неаккуратная, но уверенная: видать, знал человек, куда идет.
«Куда же это он направлялся? Впереди лес сплошной, ни просеки, ни тропинки. Эх, карту бы сюда, конечно…»
Потом тропинка пошла чуть под горку, а лыжня вдруг оборвалась и пропала, как и не было. Колька остановился в растерянности. Конечно, заблудиться он не боялся – что он, поляк в костромских лесах, чтобы обратно по своим же следам не выйти? И все-таки хотелось бы примерно представлять собственное местоположение. Сколько ни оглядывался, не мог найти ни зарубки, ни иной какой метки.
И тут впереди как будто что-то мелькнуло, помимо деревьев и кустов, вроде бы даже нечто вроде кирпичной кладки.
«Так вот он, дом-то!» – сообразил Колька, на радостях как следует оттолкнулся палками и покатил с горочки.
Оглушительно грохнуло, какая-то сила выбила землю из-под ног, подбросила, белый свет погас, и время остановилось…
С утра Сорокин, как и собирался, отправился в центр, к «источникам». Когда вернется – не сказал. Акимов честно пытался поразгребать текучку, но получалось из рук вон плохо, голова пухла от мыслей.
Да, сберкасса в районе имелась, именовалась «курятником» и расположена была на первом этаже двухэтажного дома. На втором обитал заведующий, Анатолий Иванович, на первом располагался «зал», как он его уважительно называл, то есть комната со стойкой и прозрачной перегородкой, за которой помещались кассир Кадыр Муртазин и его маленький пистолет. Им он однажды умудрился возместить недостачу в пятьсот тысяч, чем спас Анатолия Ивановича от тюрьмы: его заместитель похитил деньги прямо со стола заведующего, а Кадыр случайно увидел, наведался на квартиру и пальнул поверх макушки. Все, недостача материализовалась обратно.
В сберкассу Акимов и отправился. Заведующего, правда, еще не было, Кадыр сначала отмалчивался, но потом, когда Сергей приоткрыл ему завесу тайны следствия, проникся важностью момента:
– Сергей Павлович, несут деньги, несут. А инкассация приезжает не по инструкции, а как получится. Машин мало, людей мало, э‐э…
– И что же делаете, если не доезжают? В сейф прячете?
Муртазин лишь языком поцокал:
– Сейф. Одно название, мышь хвостом вскроет. Заведующий тут прямо и охраняет, с пистолетом моим.