Сергей лишь подбородком дернул: «Ишь ты! Егоза ядовитая!»

«О, полегчало, – с удовольствием констатировал Акимов, поспевая за Олей, которая чуть не вприпрыжку припустилась к дому. И хорошо, что не вляпалась никуда, а мало ли кто тут…»

– Ну вот что такое, а… Шли бы вы, товарищ, травить в другое место, – как мог цензурно укорил он хлыща, который, лежа брюхом на лавочке, самозабвенно исторгал во тьму сожранное и влитое.

Наспех, но душевно попрощавшись с тетей Любой, они поспешили к метро.

Стоило им скрыться за углом, пьянчуга как ни в чем не бывало поднялся и, прихватив чемодан, вошел в подъезд. Быстро, бесшумно, незаметно миновав общую кухню, по-особому постучался в дверь одной из комнат. Нежные ручки с алыми, остро отточенными ногтями не по-женски сильно ухватили за пальто, втащили внутрь, удавами обвили шею.

– Наконец-то, невыносимый человек, – прошептала женщина, жадно целуясь. – Я соскучилась, я ужасно соскучилась, до слез!

– Я ненадолго, мне ж на электричку…

– Нет! Не пущу! – заявила она, закрывая собой дверь.

– Что, до утра?

– До утра…

«Наверное, это и к лучшему. Подтвердит, случись что», – думал он, привычно расшнуровывая корсет. Он бы не признался и себе самому, что просто-напросто очень хочет поспать на нормальной кровати и чтобы не одному.

Некоторое время спустя женщина в вишневом халате, который так шел к ее глазам и медным локонам, раскрасневшаяся, томная, в непривычно хорошем настроении заявилась на общую кухню. И поставила кофе.

Кофе!

У присутствующих аж ноздри задрожали. Настоящий! Не морковка, не толченые желуди, а вот самый что ни на есть… в общем, кофе. Еще и турецкий.

А богачка, делая вид, что ничего не замечает, изящно орудовала туркой, великодушно позволяя посторонним вдыхать чудодейственный аромат. Ничего, пусть. Ей не жалко.

Когда она покинула кухню, одна из соседок заметила, что, надо полагать, гости у Лизаветы.

– Гости, – подтвердила другая, всезнающая. – Снова кудряш сероглазый к Лизке завалился.

– Стало быть, снова до утра скрип стоять будет, – хихикнула третья.

– А по мне, пусть хоть совсем кровать сломает, главное, чтобы не скандалила, – рассудила Ольгина тетя Люба, и ее единогласно поддержали.

Елизавета, интеллигентная, образованная женщина, заведующая сберкассой, что через два дома, за углом, отличалась бешеным нравом. И нередко устраивала на кухне такой тарарам, что соседкам приходилось поспешно отступать, бросая на поле боя керосинки. Да потом еще и утихомиривать с участковым.