- Может быть, ты и прав, - пожала плечами я, не желая спорить.

Друг пробурчал что-то про упрямых ведьмочек и перевел разговор на другую тему:

- Ты не хочешь, чтобы мы по очереди подежурили ночью в твоей комнате?

Я задумалась. Предложение, что и говорить, заманчивое. Только вот в моей комнате из мебели стояла одна кровать и неудобное кресло. Спать в нем всю ночь или даже несколько часов - добровольно подвергать себя пытке. Лежать на полу тоже не выход. А ложиться в мою постель… Как-то мне не очень нравилась эта идея. Одно дело - ночевка в полевых условиях возле костра, а другое - в уединении спальни. Было в этом что-то аморальное.

- Элька, ты стала мыслить как светская дама, - рассмеялся Аленар. - Давай договоримся так: ты оставишь дверь приоткрытой и в случае опасности, даже мнимой, будешь кричать как можно громче. Мы услышим и прибежим.

- Хорошо, - охотно согласилась я.

Однако, несмотря на эту договоренность и на уверенность в безопасности, которую я усиленно внушала себе, сон не приходил ко мне. В горах раскатисто ворчал гром. Редкие вспышки молний озаряли комнату. Барабанил в окно дождь. Что-то поскрипывало, шелестело, стучало и скрежетало. Возможно, те самые крысы и мыши, с которыми мне предлагала справляться Амаранта. Хотя нет, не они.

Скрежет трансформировался в цокот когтей по полу. В приоткрытую дверь протиснулось крохотное тельце, и вот уже Цаца скулит возле кровати, призывно глядя на меня.

- И что нам с тобой делать? - вздохнула я, поднимая собачку к себе. - Я же уеду скоро, и ты останешься с хозяйкой.

Вместо того чтобы усовеститься, Цаца лизнула меня в щеку, покрутилась на месте, удовлетворенно рыкнула и легла, прижавшись ко мне. У меня не хватило духу прогонять ее. Я опять положила голову на подушку, закрыла глаза, и вскоре мерное посапывание убаюкало и меня.

Ненадолго.

Меня разбудило злобное и одновременно испуганное рычание Цацы. Не понимая спросонок, что делаю, я рывком села на кровати и заученным движением запустила под потолок пульсар.

И наткнулась взглядом на улыбающуюся и очень довольную собой Амаранту, стоящую в проеме плотно закрытой двери.

- Kreeaannast!

Амулет раскалился, обжигая мне грудь, и остыл. Парализатор сковал мои руки, ноги и даже горло. Все, что я еще могла - это еле-еле дышать, слушать и думать. Цаце тоже досталось: собачка замерла с раскрытой пастью и злостью, пылающей в глазах. Кажется, что застыло даже время, вязкое, тягучее, обволакивающее со всех сторон.

- Я так и знала, что ты знакома с магией, Эллина, - весело заявляет магичка. - Могла бы и не трудиться доказывать это. Или правильнее называть тебя Элиарой?

Амаранта проходит в комнату, садится в кресло, заложив ногу на ногу, и небрежным заклинанием срывает с моей шеи цепочку с амулетом.

Я не удивляюсь. Совсем. Никто не будет кидаться с порога парализатором, если у него не будет на то веского повода. Амаранта действительно проверяла меня вечером. Паранойя, гхыр ее побери, основывалась не на воздушных базисах. Когда же, гхыр епп куратт, я научусь доверять своим предчувствиям? Сколько можно наступать на одни и те же грабли?

Впрочем, злость на себя, сетования на бздырных мужчин, поддавшихся очарованию дамы, и обиды на шеттову судьбу, постоянно ставящей мне палки в колеса, можно - и нужно! - отложить до более подходящего времени. Вот-вот появится Мораввен, и тогда я смогу все оставшуюся жизнь скорбеть по несбывшемуся. Хорошо еще, что недолго.

Но сколько-то минут у меня есть, так что рано пока сдаваться. Снимать парализаторы я умею, не в первый раз. Тем более что Амаранта не торопится вызывать демона, а с интересом разглядывает меня, откинувшись на спинку кресла.