Диана даже не посмотрела на него. Ее тело слегка покачивалось вперед-назад, и белые листы разлетались сияющим вихрем.

Она спала.

Едва я осознал это, мои ноги шагнули в сторону Дианы, а она, подобно странной марионетке, повторила движение.

— Диана!

Водитель «ниссана» раздраженно смахнул бумаги с лобового стекла и окончательно вылез из машины. Сомнамбула не отреагировала ни на него, ни на меня: молча направилась вперед и в пару секунд добралась до остановки.

Там уже собирал урожай зеленый автобус на Поморку. Он быстренько втянул в себя Диану, лязгнул дверьми и покатил за поворот, в заходящее солнце. Воцарилась странная тишина. Только белые листы с шелестом скользили по асфальту и радостно сигали под опоры моста.

С той встречи минуло два дня.

Метели занесли город снегом, и небо за окнами давит ледяным свинцом на кладбищенский холм. Иногда округа загорается мертвенно-белым, и над головой, оглушая и прибивая к полу, прокатывается гром — словно крик иноплатентной твари бьется в стекла.

Зимняя гроза. Случается она не часто, раз или два в год, но всякий раз пугает до самого нутра. Что-то фатальное, апокалипсическое слышится в ее потустороннем утробном рокоте.

На экранчике моего телефона Вероника Игоревна разбирает конденсатор, похожий на рогатый бочонок. Точно судмедэксперт, она залезает пальцами в его блестящие внутренности и вытаскивает рулончики фольги, длинные, как «дождик» для новогодней елки. Тут верхнюю часть кадра перекрывает оповещение.

Этот дебил постоянно шлет всякую пургу в чат класса, и я, не читая, смахиваю «наклейку» прочь.

Изыди.

Видео на секунду подвисает, затем Вероника Игоревна показывает целый, здоровенький конденсатор и крепит к нему крокодильчиками два проводка от вилки. Прикладывает палец к губам и, разматывая провод, отходит вместе с нами в дальний угол кабинета — того, старого, сгоревшего. С трудом запихивает вилку в древнюю розетку.

— Бам, — шепчу я.

Мигают плафоны. Конденсатор лопается со вспышкой, будто перезрелый плод; разлетаются серпантины фольги. Один прилипает к доске, другой к потолку. В кадре появляются члены химического электива: ошалелые, с диковатыми улыбками. Среди них я с оторопью вижу и себя — вижу и не узнаю. Ни прическу-горшок, ни синюю рубашку, ни покатые плечи. Какой же вы нескладный, Артур Александрович.

Вероника Игоревна снова прикладывает палец к губам, и видео замирает.